Лоцман
Шрифт:
– Пойдем, Сесилия, - после короткого замешательства позвала она кузину.
– Мы слишком злоупотребляем терпением джентльменов. Мы не только остаемся целых десять минут после того, как убрали скатерть, но еще и разложили здесь свои духи, иголки и ленты, лишая джентльменов удовольствия выпить мадеру и выкурить сигару… Не так ли, полковник?
– Конечно, нет, ибо мы наслаждаемся вашим присутствием, мисс Плауден.
– Пойдем, кузина! Я вижу, полковник становится особенно учтив: это значит, что наше присутствие ему
Сесилия встала и направилась к двери, а Кэтрин, повернувшись к юноше, добавила:
– Ты можешь следовать за нами в гостиную. Там мы купим что нужно, не выдавая тайн нашего туалета.
– Вы забыли о моем букваре, мисс Плауден, - остановил ее Борроуклиф, вставая из-за стола и направляясь к юноше.
– Впрочем, может быть, я найду в корзине этого молодца что-либо более интересное для взрослого человека, чем начальный учебник.
Сесилия, заметив, что он взял корзину из рук юноши, вернулась на место, и ее примеру волей-неволей последовала Кэтрин, хотя она и не скрывала досады.
– Подойди-ка сюда, молодой человек, и объясни мне назначение твоих товаров. Вот мыло, вот перочинный нож - вещи понятные. А как называется вот это?
– Это? Это тесьма!
– ответил юноша с раздражением, которое естественно было отнести на счет того, что помешали его торговле.
– А это?
– Это?
– с явным нетерпением и неудовольствием повторил подросток запинаясь.
– Это…
– Знаете, капитан, с вашей стороны весьма невежливо задерживать трех дам, которые умирают от нетерпения купить несколько вещиц, - запротестовала Кэтрин.
– Вы мешаете нашим покупкам, расспрашивая торговца, как называется вышивальная игла.
– Прошу извинения за то, что предложил такие легкие вопросы, - ответил Борроуклиф, держа в руке какой-то предмет таким образом, что его не было видно никому из присутствующих, кроме него самого и юноши.
– Быть может, следующий вопрос будет потруднее. Как называется это?
– Это? Это… иногда называется… маленькая ложка.
– Может быть, ты хочешь сказать: маленькая ложь?
– Как, сэр?
– вспыхнул юноша.
– Ложь?!
– Только маленькая, - ответил капитан.
– Что это, мисс Данскомб?
– У нас на севере, сэр, это обычно называют коклюшкой, - ответила миролюбивая Элис.
– Да, коклюшкой, или ложечкой, - это одно и то же, - добавил юноша.
– Одно и то же? Мне кажется, что для торговца ты плохо знаешь, как называется твой товар!
– насмешливо заметил Борроуклиф.
– Я еще ни разу не встречал юноши твоих лет, который знал бы так мало. А как называется вот это или это?
С этими словами капитан вытащил из своих карманов веревки, которыми прошлой ночью его связал рулевой.
– Это - выбленочный трос, это - марлинь, а это - плетеный сезень!
– воскликнул юноша с живостью человека, который хочет восстановить утраченную репутацию.
–
– Ты достаточно ясно показал, что хорошо знаешь свое настоящее ремесло и не знаешь товара, которым торгуешь… Мистер Гриффит, вам знаком этот молодой человек?
– Кажется, да, сэр, - ответил молодой моряк, который внимательно прислушивался к допросу.
– С какой бы целью вы ни прибыли сюда, мистер Мерри, дальше притворяться бесполезно.
– Мерри?
– воскликнула Сесилия Говард.
– Значит, это вы, кузен? Вы тоже попали в руки врагов? Разве не достаточно того, что…
Молодая девушка опомнилась вовремя, чтобы не досказать остального, но благодарный взгляд, брошенный на нее Гриффитом, ясно свидетельствовал о том, что он мысленно закончил это предложение самым лестным для себя образом.
– Что такое?
– воскликнул полковник.
– Мои воспитанницы обнимают и ласкают на моих глазах бродягу-разносчика! Опять измена, мистер Гриффит? Что означает неожиданный визит этого молодого джентльмена?
– Удивительно ли, сэр… - ответил сам Мерри, отбрасывая свою неловкость и обретая свободные уверенные манеры человека, который с детства знает, как себя держать, - удивительно ли, что юноша, лишенный матери и сестер, пошел на некоторый риск, чтобы посетить двух родственниц, которые у него только одни и остались на всем белом свете?
– Зачем же этот маскарад? Вам, молодой джентльмен, не было никакой необходимости входить в дом старого Джорджа Говарда украдкой, даже если вас, по молодости лет, и совратили на путь измены королю. Мистер Гриффит и капитан Мануэль должны извинить меня, если я выражаю за своим столом чувства, которые могут показаться им неприятными. Но обстоятельства требуют откровенности.
– Никто не сомневается в гостеприимстве полковника Говарда, - ответил юноша, - но не менее известна и его приверженность престолу.
– Да, молодой джентльмен, и, кажется, с основанием.
– Разве тогда было бы безопасно для меня довериться человеку, который мог бы счесть своим долгом меня задержать?
– Это довольно правдоподобно, капитан Борроуклиф, и я не сомневаюсь, что юноша говорит искренне. Как жаль, что нет моего родственника мистера Кристофера Диллона, у которого я мог бы спросить,
– не сочтут ли недонесением об измене, если я позволю юноше уйти беспрепятственно и без обмена на кого-либо другого!
– Спросите у этого юного джентльмена о кацике, - посоветовал офицер-вербовщик. По-видимому, весьма довольный тем, что ему удалось разоблачить Мерри, он уже снова уселся за стол на свое обычное место.
– Может быть, он на самом деле посол, которому поручено вести переговоры в пользу его высочества.
– Скажите, - обратился к Мерри полковник, - знаете ли вы что-нибудь о моем родственнике?