Лодка за краем мира
Шрифт:
Майор Торсон, надрывая глотку, орал, стоя на нижнем ярусе подземной казармы своего форта:
– Канальи, расстреляю дармоедов, сожгу живьем лично из огнемета! Шевелитесь, что вы ползаете как сонные мухи!
Потеряв дыхание от крика, он ухватил подвернувшегося на беду под руку новобранца, который надел вместо боевого коричневого бушлата, рабочий серый, и отвесил ему тумака, так, что тот отлетел в дальний угол казармы. Достав пистолет, Торсон выстрелил в потолок, звук выстрела
Выругавшись и отвешивая тумаки, он, наконец, немного утолил свою злость и быстро пошел в сторону центральной винтовой шахты, ведущей наверх, в командный пункт форта. Поднимаясь со стадвадцатифутовой глубины, попутно размахивая пистолетом и отдавая и приказы, он спешно пытался обдумать шансы на успех в грядущем бою. Интуиция была упорна в своем чувстве страха, разум и чувство долга пытались убедить его, что у него есть надежда.
Наконец, добравшись до командного пункта, он первым делом проревел в раструб звукопередающего устройства приказ артиллерийским и ракетным установкам поднимать противотанковые заряды. Затем велел своим восьми тяжелым пулеметам не открывать огонь по танкам и подпускать бронетраки ближе. Пожарной и медицинской командам занять места согласно боевому расписанию.
Теперь у него были, возможно, последние минуты в его жизни, чтобы подумать о том, о чем он не хотел или не мог думать раньше. Через несколько минут имперские танки подойдут ближе, и вряд ли форту удастся выстоять больше получаса, а это значит, что выйти живым из этого боя ни ему, ни его солдатам не суждено.
Он надиктовал радисту срочную шифровку в штаб армии Республики Утликан о массированном ударе чрезвычайно крупной имперской группировки по второй океанской укрепленной линии в квадрате тридцать четыре дробь семнадцать. Откинулся на спинку металлического кресла и уставился на грушу электрической лампочки в потолке. Признаться, он не думал, что война начнется так неожиданно скоро и, что самое грустное, он окажется в эпицентре первого удара. Конечно, герцогства и Торговая Республика частенько воевали друг с другом, но силы обычно были не равны, и заносчивые герцоги или уступали или позорно бежали под имперскую защиту, теряя свою независимость и становясь вассалами Холленов.
Отвлекшись на эти мысли, Торсон, не заметил, как осадные имперские танки подошли на дистанцию огня его противотанковой артиллерии. Воспользовавшись этим и обнаружив, что вкопанные в землю башни пушек молчат, танковое отделение имперцев произвело первый и, надо сказать, весьма удачный залповый выстрел по одному из его шести противотанковых орудий. Форт задрожал от одновременного удара бронебойных фугасов в артиллерийскую башню, сталь затрещала расколотым орехом, осыпаясь скорлупой внутрь подземелья. В разверзнутое отверстие устремился песок, стекая, словно вода, заполняющая орудийную шахту по всей длине.
– Тысяча чертей! – заорал Торсон. – Противотанковые орудия к бою! – Но было уже поздно. Второе и третье отделения наступающих имперцев выстрелили еще раз, выбив без боя еще одно из орудий форта.
Он выскочил из командной рубки, отбросил подвернувшегося под руку радиста, побежал, размахивая пистолетом, в орудийную башню, сбросил наводчика с сиденья и прильнул к окулярам. По горизонту сквозь черный, еще не развеявшийся дым артобстрела на форт наползало не меньше двух десятков тяжелых имперских танков, за ними на значительной дистанции, скрипя гусеницами, ползли бронетраки.
Передвинув верньер прицела, он выбрал одну из машин с сине-красным развевающимся вымпелом и изображением диковинного зверя похожего на лань, но по неведомой прихоти природы с одним рогом. Ввел поправку на скорость цели и сильный боковой ветер и нажал кнопку стрельбы. Глухой звук выстрела оглушил на мгновение, неслышно выкатилась блестящая гильза из затвора орудия. Танк с вымпелом смешно подпрыгнул, словно нарвавшись на невидимое препятствие, и остановился, из одной его башни повалил клубами жирный черный дым.
– Ага! – проорал Торсон, – Картонные имперские коробки!!! Заряжай бронебойным!
Следующей целью Торсона, попавшейся ему в окуляры, был однобашенный средний танк, на этот раз майор навел прицел на гусеницы, пытаясь попасть в боковую броню, опасаясь, что передняя броневая плита срикошетит заряд. Установив смешение, он выстрелил. На этот раз зрелище было куда красочнее: башня танка от взрыва боезапаса, сдетонировавшего при попадании снаряда, оторвалась, сделав несколько переворотов в воздухе, и упала, подняв густое облако пыли вокруг.
– Заряжай!… – не слыша самого себя, закричал он вниз, когда бронебойный снаряд с тугоплавким сердечником пробил навылет броню башни. Остатки раскаленного металла, сжигая все на своем пути, рассыпались ярким фейерверком внутри кабины…
Последнее, что увидел майор в своем угасающем сознании, была рваная полоска рассветного фиолетового неба в проломе клепанной башенной брони с бордовыми раскаленными краями.
Глава 1
Пиклийский лес
Тяжелый броненосный поезд
Сухопутных Войск Его Императорского Величества
"Черный Жук"
Броненосный поезд Его Императорского Величества "Черный Жук" медленно полз через заснеженную, казалось, непроходимую чащу голубых хвойных деревьев, увитых хитросплетением лиан. Заиндевелый лес безмолвствовал, и только шум паровой турбины двигателя нарушал холодный сумрак занесенной снегом тайги. В бронированном штабном вагоне, обставленном в стиле позднего ампира, было жарко натоплено.
Тяжелые бархатные занавеси с позолоченными помпонами украшали маленькие бронированные окошки, прикрытые жалюзи, между окнами в зеленых стеклянных абажурах мягко светились электрическим светом лампы. Стены вагона, покрытые дорогим деревом с дальних южных форпостов Империи, отдавали благородным цветом бронзы. На полу, подчеркивая роскошь убранства салона, раскинулся огромный желто-красный ковер с замысловатым орнаментом. Карта полушария планеты, ярко освещенная шестью подвесными светильниками, темнела голубовато-коричневым пятном на квадрате штабного стола.