Лоенгрин, рыцарь Лебедя
Шрифт:
Рыцари от неожиданности присели и ухватились за головы, только сэр Шатерхэнд остался на ногах и все так же держит в руке обнаженный меч и готов ринуться на помощь сюзерену.
Огр проревел так дико и хрипло, что едва разобрали его слова:
– Я… тебя… сожру…
Лоенгрин крикнул:
– Ты еще можешь вернуться в горы!
Вместо ответа огр вскинул над головой дубину. Лоенгрин выждал, когда она пойдет вниз, рыцари замерли от такого безумства, однако сверкающий рыцарь в последний момент отпрыгнул, комель хрястнул в землю и погрузился в нее, как колотушка в
Огр взревел и сделал движение присесть. Рыцари устрашенно увидели струю крови, она широко и мощно течет из кончика разрубленного на месте пальцев башмака, чудовищно огромного и толстого.
Харальд крикнул в восторге:
– Он отрубил зверю палец!
– Уже на другой ноге, – ответил сэр Шатерхэнд.
Огр начал бить часто и остервенело, Лоенгрин часто отпрыгивал, падал и откатывался, и, когда в третий раз оказался у ног гиганта, все на миг увидели хищный блеск острой стали, Лоенгрин тут же метнулся в сторону, на том месте пронеслась, загребая ногтями землю, огромная пятерня с растопыренными пальцами, и тут же прогремел дикий вой боли.
Из ноги огра в области голени обильно потекла красная густая кровь. Он нагнулся и ухватил раненое место, как все делают, зажимая рану, а сразу же снова блеснула острая сталь клинка.
Рыцари поняли, что молодой герцог только и ждал этого движения, он готовил его, и, когда огр нагнулся, Лоенгрин разбежался и в прыжке с силой ударил мечом по склоненной шее.
Огр снова взревел, выпрямился и, выронив дубину, ухватился обеими руками за раненое место. Голова не слетела с плеч, как втайне надеялся потрясенный и восхищенный страшным поединком Нил, но между пальцами с силой хлынула кровь.
Сэр Шатерхэнд в восторге заорал:
– Яремная жила!.. Все, огр убит!
Огр дико ревел и покачивался, потом пошел вперед уже на рыцарей, не видя оказавшегося за спиной Лоенгрина. Рыцари ринулись врассыпную, огр пошатнулся на пятом шаге и рухнул лицом вниз.
Земля вздрогнула, через мгновение на его тело взапрыгнул Лоенгрин, все видели, как он пробежал к голове и с силой вонзил клинок в висок.
Послышался сильный хруст, словно треснул лед на реке. Кровь ударила струей и едва не выбила из раны меч, но герцог вытащил его сам, вытер о шерсть на спине чудовища и сунул в ножны.
– Удар милосердия, – пояснил он подбежавшим рыцарям. – Даже таким вот зверям надо сокращать мучения.
Шатерхэнд заорал в восторге:
– Ваша светлость! Это было… необыкновенно!
– Вы как будто танцевали с ним, – крикнул восхищенный Харальд.
– Это просто чудо, – заверил сэр Торбьен.
– Теперь я поверю всему, – крикнул сэр Диттер, – что скажут о вас чудесного!
Только Нил молчал и смотрел на хозяина влюбленными глазами. Лоенгрин ловко спрыгнул с туши огра, словно стальные доспехи на нем не тяжелее рубашки, глаза сияют, как звезды, но ответил подчеркнуто скромно:
– Друзья мои, он только с виду грозен. Кто уступает в скорости, тот проигрывает всегда.
Сэр Коллинс воскликнул, сияя лицом, словно побывал в раю:
– Ваша
Лоенгрина поздравляли, восторгались, затем все разом ринулись осматривать убитого огра, дивились его громадности, длине рук, могучей дубине, спорили, как отрубить голову и везти в замок.
Глава 6
Лоенгрин вернулся к коню, а Нил, которому страсть как хотелось попрыгать на исполинской груди огра, вынужденно побежал за ним.
– Ваша светлость… что теперь?
Лоенгрин подумал, посмотрел на небо.
– Думаю, пора возвращаться.
Сэр Шатерхэнд ахнул:
– Как так? А язычники?
– Граф Андерссон справится без нас, – ответил Лоенгрин. – Язычники, несмотря на свое недовольство, уже смирились с приходом веры Христа и не выступили бы открыто, если бы не удалось привлечь на свою сторону этого огра… Возможно, он натворил бы бед в Брабанте, но им не повезло. Я как раз знаю слабые места огра. Да, мне уже приходилось… Трубите отбой! А к графу Андерссону пошлите гонца. Заключительная часть военной операции лежит на нем полностью. Язычество должно быть уничтожено.
– А язычники?
Он помедлил с ответом, затем сказал нехотя:
– В зависимости.
Рыцари начали послушно готовиться к возвращению, только сэр Шатерхэнд сказал с некоторым неудовольствием:
– Все-таки надо бы завершить поход и разбить язычников самим. А то граф всю славу припишет себе!
– Пусть, – сказал Лоенгрин мирно.
– Не жаль?
– Ничуть, – подтвердил Лоенгрин. – Пусть преисполнится гордости. И заодно благодарности, что дали проявить себя героем. А мы, избавившись от огра, на которого так надеялись язычники, можно сказать, все главное выполнили. И можем вернуться.
– Да, но…
– Что?
– А пир? – спросил Шатерхэнд весело. – Рыцари всегда пируют в таких случаях!
– А нельзя отложить до возвращения в замок? – спросил Лоенгрин.
– Там само собой, – заверил Шатерхэнд, – но там большой пир, для всех, а здесь только для братства…
Взгляд Лоенгрина слегка затуманился, Шатерхэнд притих и умолк, догадываясь, что молодой герцог вспомнил о другом братстве, братстве паладинов, из земель которых явился на берега Шельды.
– Везде пиры, – ответил Лоенгрин задумчиво. – Неужели мы в самом деле построили Царство Небесное на земле? Что-то не верится…
Послышался топот копыт, на быстром коне примчался Нил, закричал издали:
– Ваша светлость! Но что делать с этим чудовищем?
– Чудовищем? – изумился Лоенгрин. – Нет никакого чудовища!
– Но… а как же вон там…
Лоенгрин ответил холодно:
– Там его больше нет. Поехали.
Он пустил коня вперед, и Нил с отцом вынужденно направили коней следом, хотя души одного и другого протестовали и требовали остаться и выламывать огромные клыки огра, отрезать его жуткие пальцы с когтями и вообще добывать боевой трофей, что чересчур щепетильный паладин счел бы глумлением над трупом.