Лоенгрин, рыцарь Лебедя
Шрифт:
Нил ждал с замиранием сердца, стук перешел в грохот, грозное багровое пламя приближается, растет, уже видны еще огоньки…
Из темноты выметнулся сказочно прекрасный черный конь, блестящий, как застывшая смола, длинная пышная грива горит, как и хвост, глаза багровые, а из ноздрей вырываются струйки огня.
Лишь мгновение Нил видел этого волшебного коня, уже стук копыт утих, а он все стоял на коленях с открытым ртом и вытаращенными в диком восторге глазами.
Лоенгрин проговорил задумчиво:
– Найтмар огненногривый и с каменными копытами… гм… Интересная
Нил пискнул, как придавленная лапой льва мышь:
– Шерсть?.. Копыта?.. Ваша светлость, да я на коня смотрел!.. Это же… это же я даже не знаю что!
– Конь, – пояснил Лоенгрин. – Это конь. Ночной, правда. Та-а-ак, теперь он проскачет вон там…
– Откуда вы знаете?
Лоенгрин даже не удостоил его взглядом.
– Веревку не забыл? Давай сюда и не отставай.
Нил вытащил из мешка и передал моток веревок из шелка, прочнее их нет на свете, и они с рыцарем Лебедя побежали вдоль берега, потом резко свернули и домчались, как быстрые кони, до каменистой насыпи. Лоенгрин торопливо присмотрел выступающий из земли край погрузившейся в землю скалы.
– Хорошее место, – сказал он. – Теперь ляг и притворись мертвым. Да не здесь, а вон в той ямке, чтоб тебя не увидели даже муравьи…
– Муравьи все видят, – возразил Нил.
Земля в ямке все еще теплая после солнечного дня, он лег, прижавшись пузом, и принялся гадать, как же его хозяин собирается поймать такого дивного коня, видно же, что его не укротить человеку…
Когда снова послышался стук копыт, Лоенгрин был готов, однако конь пронесся дальше, чем он мог бы метнуть веревку с петлей на конце, только проводил его восхищенным взглядом, как и Нил из ямы. Со второго раза тоже не получилось, даже не пытался, чтобы не спугнуть. Но наконец-то, метнул, Нил видел, как свободный конец герцог быстро обмотал вокруг выступающего рога скалы.
Найтмар пронесся с грозным грохотом копыт, но затем словно взлетел над землей. Нил видел, как все четыре копыта забили в воздухе, найтмар страшно закричал, захрипел, подхватился и начал прыгать из стороны в сторону, пытаясь освободиться от непонятно откуда взявшейся удавки на шее.
Лоенгрин пристально следил за мечущимся прекрасным животным и, как только веревка слабела, набрасывал на камень новый виток. Найтмар попробовал ринуться в другую сторону, Лоенгрин торопливо укоротил веревку еще, а потом еще, и в конце концов измученный и хрипящий найтмар оказался почти прижатым к камню.
Потрясенный и перепуганный Нил следил из укрытия, как рыцарь Лебедя подошел к волшебному существу и разговаривает с ним, голос звучит успокаивающе, журчаще, найтмар сперва злобно скалил зубы и пытался повернуться задом, чтобы ударить копытами, но не получалось, и наконец затих, совершенно измученный.
Лоенгрин продолжал говорить, приучая к своему голосу, погладил, найтмар попытался рвануться, но шелковая петля держит крепко, и снова затих, только кожа вздрагивала от каждого прикосновения, но потом то ли успокоился, то ли не было сил дергаться.
Ближе к рассвету Нил увидел, как Лоенгрин оказался уже на черном коне, за это время взнуздал это чудовище, и как только освободил от камня, найтмар вскочил и ринулся в ночь…
Устрашенный Нил видел, как он перечеркивает ночь во всех направлениях. Найтмар носится с такой скоростью, что пламя от гривы сливается с пламенем хвоста, как только хозяин там и уцелевает, молитва спасает, что ли, ни один человек не мог бы…
Восток окрасился нежным румянцем, когда Нил отчетливо услышал приближающийся топот, изумился и раскрыл рот: к нему во весь опор несется всадник на белоснежном коне с пышной развевающейся гривой и таким же пышным хвостом!
Лоенгрин остановил коня, конь весь в мыле, хрипит и шатается, едва удерживая себя на широко расставленных ногах, а Лоенгрин крикнул:
– Я поскачу в замок, а за тобой пришлю лодку!
Нил завопил:
– Ваша светлость!.. Но… а где найтмар?
Лоенгрин похлопал коня по шее.
– Это он и есть. Теперь будет только таким.
– Даже ночью?
– И в самую безлунную.
Он повернул коня, они понеслись в сторону реки. Нил ахнул, когда белоснежный конь помчался по реке наперерез, погружаясь не больше чем до колен, выбрался на тот берег, и там они исчезли.
В замке собрались не только рыцари, из сел приходили, чтобы хоть одним глазком взглянуть на дивного коня. Пусть грива и хвост не горят огнем, как клялся и божился Нил, пусть глаза не огненные, а коричневые, а из ноздрей обычный пар, а не струи огня, все равно конь огромен, силен, под белоснежной кожей могучие сухие мышцы, и вообще выглядит не столько конем, сколько боевым зверем.
Сэр Шатерхэнд предложил организовать большую охоту, заодно и коня обкатать по лесам и весям. Рыцари ухватились за идею с восторгом. Лоенгрин поулыбался сквозь зубы и сказал, что да, конечно, а как же, охота – это все, без нее мужчинам не жить, завтра же выезжаем…
И хотя охоту хотели организовать немедля, но пришлось потерпеть до завтрашнего дня, а сегодня загонщики отправились в лес, чтобы стуком по деревьям, ревом рогов и всяческим шумом сгонять зверей в одно место.
А потом целая кавалькада вынеслась из ворот замка, лес сразу же в сотне ярдов от стен, егерь на ходу трубит в рожок, целая стая собак бежит следом и вокруг, поглядывая на него с вопросом в умных коричневых глазах: а где дичь? Кого гнать?
Охотники, веселые и азартные, скачут в сторонке, слышится нервный смех, кто-то что-то не так сделал. Некоторые уже бьются об заклад, кто больше набьет дичи, щелкают тетивы проверяемых луков.
Лоенгрин мчался на белоснежном коне во главе отряда, стараясь не слишком вырываться вперед. Возле него, изо всех сил понукая лошадей, стараются держаться Нил, Шатерхэнд, Харальд и Диттер, остальные безнадежно отстали.
Когда все вынеслись на безобразную пустошь среди леса, земля задрожала и качнулась под ногами взад-вперед с такой силой, что кони растопырились, чтобы удержаться, а сэр Диттер с проклятиями потерял стремя и ухватился обеими руками за конскую гриву, чтобы позорно не рухнуть на землю.