Логика прыжка через смерть
Шрифт:
Он привел объект в кабинет и начал допрос.
– Имя?
– Арей.
– Фамилия?
– Вирский.
– Возраст?
– Тридцать два.
– Прописка?
– В данный момент не имею.
– Национальность, партийная принадлежность?
– Русский, беспартийный.
– Род занятий?
– Безработный.
– Послушайте, что это вы отвечаете мне так, как будто вы живой человек?
Никакого Арея Вирского в природе не существует. Есть только бесплотный дух, который с неизвестными целями проник сюда, приняв его обличье.
– Тогда зачем вы спрашиваете?
– Должен заполнить анкету. С ками целями прибыли в Ыковку?
– Здесь моя дача.
– Дача не ваша, а государственная, так как доказана ваша смерть.
– Моя смерть не может быть доказана, поскольку я сижу здесь. Мою личность вы должны опознать по отпечаткам пальцев и как можно скорее восстановить в правах.
– Ладно, – подполковник откинулся на зеленом стуле, – мы же оба с вами понимаем, что никакая медицинская экспертиза не признает вас живым. А если вы не живы, то и прав у вас никаких нет.
– Тогда я возьму свои права силой.
– Вот здесь, – подполковник похлопал по кобуре, – лежит вещь, пред которой вся ваша сила бесполезна. Вокруг участка расставленны люди, которые наверняка не промахнутся. Вас уже однажды ранили.
– Тогда почему мы разговариваем?
– Я хочу узнать…
– Как там на том свете?
– Да.
– Там жутко. Там так жутко, что никакие земные сказочки про преисподнюю с чертями и горячими сковородками не приближаются и к одному проценту настоящей жути.
– А если это вранье?
– Через два дня вы убедитесь в этом сами.
– Как так? – не понял господин подполковник.
– А вот так: только что я вас проклял, сказав, что через два дня вы умрете.
Мои проклятия сбываются в точности. Помните милиционера хромого Жору? У него был диктофон. Если вам нетрудно, включите запись.
Господин подполковник вспомнил. Он вспомнил и что-то обрушилось у него в груди. Неужели я так любил эту проклятую жизнь? – подумал он. – И почему же мне не хочется, так не хочется с ней расставаться теперь? Я ведь не боялся ни пуль, ни интриг. Я ведь даже пытался однажды застрелиться, когда меня несправедливо собирались лишить очередного звания. Этого требовала честь мундира. И вот теперь плевать мне на честь мундира, мне просто, до ужаса просто не хочется умирать.
Он вставил кассету и перекрутил пленку к концу разговора. Он помнил те фразы, которые убили хромого Жору. Магнитофон начал:
– Тогда о чем же мы говорим? (голос объекта)
– Я предлагаю вам условия: вы выдаете нам тот предмет, который позволил вам проникнуть в мир живых, а мы сохраняем вам жизнь. (голос Жоры)
– Мне нельзя сохранить жизнь, я мертв. (голос объекта)
А тот предмет вы никогда не получите. Если захочу, я вас всех здесь испепелю, даже не выходя из комнаты.
– Это блеф.
– А ты не боишься меня?
– Нет.
– Тогда я тебя проклинаю. Желаю тебе заснуть вечным сном.
И чем раньше, тем лучше. (голос объекта)
И в ту же ночь Жора заснул и не проснулся.
– Сколько, вы сказали, мне осталось жить? – тихо поинтересовался Епинцев, глядя в сторону и вниз – туда, где недавно прошествовал наглый таракан, любознательно шевеливший усикими.
– Тридцать шесть часов.
– И вы действительно можете все испепелить, не выходя из комнаты?
– Без труда.
– А, может быть, у нас получится как-то договориться?
– Получится. Если вы будете хорошо исполнять мои приказы. Для начала отдайте вещь, которая была у меня отобрана. Потом вы мне поможете в некотором деле. Если мы уложимся в тридцать шесть часов, я оставлю вам жизнь и даже обещаю не являться в ваш дом по ночам – призраки ведь любят пугать людей.
– Этого мало.
– Что еще?
– Продвижение по службе.
– Через год произведут в генералы, – пообещал Коре. – Подходит?
40
Они проехали через весь город насквозь, по прямой. На окраинах торчали мертвые колючие заросли и расползались овраги. Здесь и там виднелись желтые предупреждающие плакаты – о зверях, конечно. Небо было затянуто серым дымом, сквозь дым летел едва различимый воздушный шар – тоже серый, покрашенный под цвет неба.
– Ого! – удивился Коре. – Метров сто в диаметре.
– Сегодня ведь День Воздушно-Военного Флота, – ответил Епинцев. – Начинается парад.
Сквозь дымовую завесу вплыл еще один шар, больший, и Коре понял, что шары предполагалось сделать незаметными. На тонких нитях к ним был подвешен воздушный корабль, парусник с крыльями, весь изготовленный из прямоугольных кусков материи.
– Что это?
– Это символ. Корабль означает флот, а летающий корабль означает воздушный флот. Война обозначается двумя драконами разной раскраски – они будут драться и победит наш, зеленый.
– Кибернетические организмы?
– Нет, патриотический порыв народа. Сейчас увидим. Похоже, вы никогда не видели парада? – машина пошла быстрее и вскоре выскочила на холм.
Внизу, за городом, в неплотной дымке копошились два чудовища непомерной величины. В первую минуту Коре не мог отвести от них взгляда. Одно чудовище было зеленым, второе – белым.
– Каждый дракон – по километру от носа до хвоста, – гордо доложил Епинцев.
– Конечно, это мешает ему быстро двигаться, зато какое зрелище! Впечатляет?
– Впечатляет. Но не пойму, как патриотический порыв может без кибернетики создать таких монстров.
Впрочем, чудовища больше напоминали тупоносых плоских крокодилов, а не драконов.
– Такая уж природа русского человека, – сказал Епинцев, – мы без микроскопа блоху подковали, а дракона без науки – и подавно. Мы мобилизовали весь транспорт области, независимо от формы собственности. Вы, должно быть, видели обьявления о мобилизации. На крыше каждого автомобиля укреплен высокий надувной цилиндр, несколько тысяч автомобилей выстроились в строго рссчитанном порядке и двигаются согласованно. Мы видим только надувные цилиндны и воспринимаем общее движение, как огромного дракона. И никакой техники – только патриотический порыв. Как это вам?