Логово врага
Шрифт:
Прощаний с гардеробной не было, как, впрочем, не зашел хозяин дома напоследок в любимую спальню и в другие, чуть менее дорогие его сердцу комнаты. С родным кровом, как с женщиной, нужно расставаться резко и без оглядки назад. Приятным и печальным воспоминаниям можно предаваться потом, когда пройдет уже довольно долго времени, и ты уже будешь далече от этих мест. Трехсотлетний вампир, как никто другой, был уверен, что именно этот способ завершения очередного этапа жизни был оптимальным и наименее болезненным как для людей, так и для якобы неспособных испытывать эмоции вампиров.
Быстро прошествовав через гостиную, в которой никогда не бывало гостей, Сонтерий зашел в прихожую и остановился перед входной дверью, бывшей не иллюзией, но всего лишь приятным воспоминанием о той поре, когда он жил на поверхности земли и когда покидал дом обычным, привычным и для людей, и большинства
Довольно много врагов шеварийских вампиров знали о существовании подземной цитадели клана, и им было даже ведомо о том, где именно находится в нее вход, но что она на самом деле собой представляет, не догадывался ровным счетом никто. Сонтерий был в том абсолютно уверен. Цитадель клана Мартел не была огромной, хорошо укрепленной пещерой, а состояла из множества, как мелких, так и крупных пещер, не сообщающихся между собой и находившихся одна от другой на расстоянии в десятки, а то и сотни миль. «Ястребиные когти» в совершенстве познали науку телепортации, как и многие другие знания, хранимые ими на протяжении долгих веков, и сумели оптимально применить их на практике. Апартаменты Сонтерия не были домом в привычном смысле этого слова, а являлись небольшой частью довольно большого жилого куба. Он был размещен в одной из подземных пещер и отделен от внешнего мира толстым многометровым коконом из прочного металла и еще каких-то сплавов. Древняя технология подземного строительства была Сонтерию абсолютно незнакома. Ученый занимался совершенно иными вопросами, а времени для праздного любопытства просто не оставалось. К тому же, скорее всего, сведения по этому вопросу хранились в строжайшей тайне и были известны лишь высшим чинам строительного корпуса. Ему же было известно лишь то, что знал любой только-только поселившийся в цитадели вампир. Все виды сообщения между сотнями отдельных кубов осуществлялись на основе стационарной системы телепортации, весьма эффективной, абсолютно безопасной и малозатратной. Что живые существа, что неживые объекты перемещались из куба в куб через коврики-телепорты. Наверное, немного по-иному принципу шла подача воды, тепла и свежего воздуха, но Сонтерия эти мелочи никогда не интересовали. В его доме были три волшебных рычага. Если в комнатах становилось холодно, он дергал за один, и из отверстия в стене шел поток теплого воздуха. Второй рычаг управлял наполнением ванны, ну а третий, соответственно, проветривал помещения.
Навсегда покидая свой дом, Сонтерий изменил принципам и вместо того, чтобы сразу ступить на поблескивающий под ногами коврик, сперва открыл бутафорскую дверь. Представшая его глазам доска настроек была обычным стальным щитком с двумя рядами плотно расположенных друг к дружке кнопок. В верхнем ряду находились кнопки с буквами, а в нижнем – с однозначными цифрами. В управлении ковриком не было ничего сложного, требовалось только нажать четырехзначную буквенно-цифровую комбинацию, соответствующую пункту назначения. Например, если бы Сонтерий нажал «Д123», то мгновенно переместился бы в свой рабочий кабинет. К сожалению, иных комбинаций ученый никогда не набирал, но знал, где можно почерпнуть недостающие знания. К низу щитка управления на тонкой цепочке был подвешен небольшой, обшитый кожей цилиндр, в котором содержался стандартный перечень всех доступных комбинаций и длинный список красных кодов, которые запрещалось набирать под страхом смертной казни. Что крылось за каждым из них, Сонтерий, разумеется, не знал, поскольку не обладал соответствующим уровнем доступа, однако ему почему-то казалось, что и суток не пройдет, как он побывает в каждом из этих запрещенных мест.
Дарку доводилось распивать пиво во многих местах, куда более экстравагантных и необычных, чем трактиры, гостиницы да чужие дома. Бывало, он бражничал на ратном поле, притом однажды даже во время боя. Бывало, в дикой чаще, стоя по пояс в зловонной жиже кишащего паразитами болота. Бывало, в колючих кустах, поджидая в засаде, пока по дороге проедет карета, везущая на прогулку живую носительницу драгоценного барахла: перстней, колец, ожерелий, брошей, подвесок и прочей золотой да бриллиантовой всячины.
Однако, несмотря на такое разнообразие мест распития пенного, хмельного напитка, Аламезу еще ни разу не доводилось подносить пивную кружку ко рту в преисподней, в настоящем аду, где были в наличии почти все подобающие атрибуты. И жуткие монстры да хладные трупы вокруг, и зловещие красные отблески, отплясывающие на стенах, и множество холодящих своим стальным блеском изощренных инструментов для терзания плоти, ломки костей да сдирания шкур. И, самое главное, соответствующий этому страшному месту хозяин, вполне достойный, чтобы исполнить роль верховного правителя нечестивцев и самого главного мучителя грешников. Для полноты демонического антуража в подвальчике Гара не хватало лишь огромного котла на пылавшем огне, в котором варилась бы похлебка из заблудших душ, да дюжины мелких суетливых бесят, подбрасывающих в огонь дровишки.
Впрочем, помещение, куда шевариец привел моррона для беседы, только выглядело так мистически устрашающе, а на самом же деле являлось обычным подвалом лекаря средней руки, достаточно состоятельного, чтобы иметь свой собственный дом, но не настолько богатого, чтобы варить зелья и добывать ценные выжимки из растений и животных в отдельной лаборатории. Здесь Гара не только делал снадобья ( вряд ли в поселении имелся аптекарь), но и хранил добро, нужное ему как в быту, так и для работы. Кроме того, похоже, он собственноручно изготавливал и чинил инструменты, предназначенные для выдергивания гнилых зубов, исправления неправильно сросшихся костей и штопки поврежденных мышц да прочих живых тканей.
Прекрасно понимая, что бояться ему, в общем-то, нечего, Дарк все же чувствовал себя крайне неуютно, сидя на высоком табурете между полкой с банками, в которых хранились заспиртованные органы то ли людей, то ли крупных животных, и аккуратно развешенными по стенке костоправскими инструментами: блестящими стальными щипчиками всех размеров и форм, остро заточенными скальпелями, держателями, зажимами, какими-то крючочками неизвестного предназначения, мотком тонкой проволоки и целой коллекцией штырей, болтов да иголок. Неприятное ощущение только усиливалось из-за того, что мерно мерцавшее пламя полудюжины свечей казалось чересчур уж красным, да потому, что за спиной моррона в прозрачной, к счастью, плотно прикрытой сверху ванночке ползали несколько угрожающе шипящих змей и еще какая-то мерзкая живность, которую гость видел впервые.
Хоть Дарк и понимал, что лекарь привел его сюда вовсе не для того, чтобы напугать до полусмерти, а потому, что это было самое надежное место во всей округе для откровенного разговора, но все равно чувствовал себя крайне неуверенно. Он остерегался пить поставленное перед ним пиво, поскольку не был до конца уверен, что хитрый великан туда чего-нибудь не подмешал, и даже боялся предполагать, из чего и каким способом этот внешне похожий на обычное пиво напиток был сварен.
Гара, бесспорно, заметил, какое впечатление произвела на гостя его обитель, и явно мог представить, какими неоднозначными чувствами тот был преисполнен, однако лекарь сделал вид, что не замечает смущения и страха будущего собеседника, и вел себя, как ни в чем не бывало. Наполнив себе из пивного бочонка кружку размером с ведро, великан грузно плюхнулся на мягкую перину, положенную поверх деревянных досок, и, сделав первый, опустошивший огромную кружку на добрую треть, глоток, невозмутимо завел разговор. Как ни странно, Гара не стал касаться «для затравки» лекарских вопросов и не пытался объяснить гостю, какой инструмент на стене для чего предназначен. Он сразу перешел к сути дела, к тому, что было интересно обеим сторонам начавшихся в подвале переговоров.
– Ты, заозерник, извиняй, но я вокруг да около, ходить не стану, сразу к делам нашим грешным перейду! – многообещающе заявил великан, задумчиво поглядывая на кружку-ведро, видимо, оценивая, сможет ли он ее залпом допить или нет.
– Да вроде у нас дел с тобой и нет никаких, – ответил моррон, чувствуя, что ошибается. Великан явно что-то задумал.
– Будут, непременно будут… – твердо заявил Гара, полюбовавшись на кружку и отставив ее в сторону, решив, что сейчас не самое подходящее время для хмельных подвигов, – посколь ты, имперец, герканской короне служащий, хоть воин и отважный да хитрый, а иначе б досель через все подземелье гномье не дошел, но дальше те без моей подмоги не пройтить! Не проникнуть вам в крепость вампирскую, да и заставы на выходе из подземья не миновать.