Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
Из дома Терентий ушел только через сорок минут. Прямо из машины связался со Славиком:
– Кто из наших вчера вечером сидел на хвосте у Савагова?
– Жора, Анна и Роман.
– Они ничего необычного не заметили?
– Перед тем как поехать домой – это было в четвертом часу ночи – Анна заметила у дома Савагова какого-то старика, похожего, по ее словам, на того, которого она встретила в момент похищения жены Пашина. Но проследить за ним не удалось, он исчез.
Ратников сжал зубы. Илья предположил, что в захвате его жены принимал участие Хрис, колдун храма Морока, и появление старика, похожего
– Что говорят телохраны Савагова?
– Ничего не помнят и ничего не понимают.
– Надо спросить у них, видели они старика или нет.
– Этим делом занялась Генпрокуратура, меня с ребятами не допустят.
– Хорошо, я сейчас приеду.
Ратников включил двигатель и повел машину к набережной, размышляя над вопросом: за что убили Халила Савагова? Предположение Славика, что его ликвидировали те, кто заказывал девочек, имело все основания быть верным. Но беда была в том, что капитан не знал этих заказчиков, а доказательств того, что ими являются жрецы храма Морока, у него не было.
Движение автотранспорта в районе Крымского моста все еще было перекрыто, машины пускали в объезд. У черного «Мерседеса», принадлежащего Савагову, стояли машины милиции, «Скорой помощи» и прокуратуры. Возле них хлопотали эксперты МВД и следователи. Ратников нашел старшего группы, представился, попросил разрешения поучаствовать в работе своим специалистам. Старший следователь, худой, темнолицый, с мощными брежневскими бровями, поморщился, но все же не запретил капитану действовать самостоятельно, и тому удалось лично поговорить с телохранителями Савагова, с которыми он уже встречался в подмосковном лесу, возле дачи убитого.
Ничего нового, однако, выяснить не удалось. Телохранители – белобрысый Буслай и дагестанец Нухоев – сообщили только, что в шесть утра они заехали за боссом и доставили его под Крымский мост, где он должен был с кем-то встретиться. А потом кто-то подошел к машине – откуда он взялся и кто это был, парни не поняли, – и больше они ничего не помнили.
Ратников отвел в сторонку Славика.
– Давай-ка бери ребят и быстро смотайся на квартиру Савагова, обыщи ее аккуратно. Особых шансов найти криминал у нас нет, но лучше перебдеть, как говорил Козьма Прутков, чем потом мучиться сознанием упущенных возможностей.
Славик кивнул, подошел к Жоре Пучкову, поговорил с ним, они отозвали Диму с Сашей и уехали.
Ратников же провел на месте происшествия еще несколько минут, наблюдая за работой экспертов и слушая их разговоры. Затем подумал, что хорошо было бы послать Анну и Николая на ВВЦ, чтобы те осмотрели кабинет Савагова, и без промедления дал им задание. Только после этого он поехал в Управление.
Генерал разговаривал в своем кабинете с начальником отдела информационного обеспечения майором Земанским и со своим заместителем полковником Сватом. Увидев Ратникова, он жестом отпустил подчиненных, подождал, пока за ними закроется дверь, и сказал ничего хорошего не обещающим тоном одно слово:
– Ну?
– Дело о похищении девочек принимает загадочный оборот, товарищ генерал, – уверенно и бодро доложил Ратников, ни бодрости, ни уверенности не испытывающий. – У нас есть доказательства причастности Савагова и его людей к похищениям. Мало того, мы выходим на секту, которая и занимается непосредственным захватом восемнадцатилетних и транспортировкой их в некий храм.
Брови Приймака задвигались, в глазах протаяло сомнение.
– Храм? Секта? Что еще за херня, капитан?!
«Как всякий академик и герой – «Что за херня?! – я сетую порой», – вспомнил Терентий слова поэта [48] .
– Никак нет, товарищ генерал, это не… гм-гм… не херня. Оперативные данные. Да, мы упустили убийц Савагова, но могу заверить совершенно определенно, что найдем их и распутаем весь клубок. Дайте только срок.
Валерий Павлович хмыкнул, потер пальцем переносицу. Весь его праведный гнев улетучился. Он понял, что капитан имеет кое-какую информацию, позволяющую ему держаться независимо и твердо.
48
В. Вишневский.
– Срок даю не я, а суд. – Он кивнул на стол. – Присаживайся, рассказывай.
Ратников сел и лаконично поведал историю храма Морока, упустив мистические эпизоды и объяснения. В истории этой Калошин – Черный Вей фигурировал в качестве руководителя «секты Морока», а колдун храма Хрисанф – начальника службы безопасности секты.
– Бред! – крякнул генерал, оттянув воротник рубашки и ослабляя узел галстука. – Никогда не слышал о такой секте! А уж тем более не верю, что ее возглавляет начальник президентской администрации! На кой это ему надо?
– Пути отморозков неисповедимы, – пожал плечами Ратников.
– А ты уверен, что секта существует не только в твоем воображении, капитан?
– На сто процентов! – подтвердил Ратников. – Скоро у меня будут прямые доказательства существования храма.
– Ну и ну! Всякое слышал, но такое… Секта! Морок… м-да! Это существенно меняет дело. А я хотел было отстранить тебя от расследования и дать другое задание. Что ж, поработай, может, через дражайшего «голубчика» Калошина выйдем на интересных людей, заправляющих всеми этими дестабилизирующими процессами. Сект у нас в России развелось как сорняков, и всякая норовит прибрать к рукам молодежь. С этим надо кончать. Но! – Валерий Павлович поднял палец. – Работать будешь негласно. Папа не должен знать, чем ты занимаешься. Я сильно подозреваю, что он повязан какими-то обязательствами перед хорьками в президентском окружении и выполняет их пожелания. Недаром же он по два раза на дню бегает к Калошину. Вчера он приказал закрыть дело ВВЦ, а также спустить на тормозах несколько других дел, связанных с коррупцией на ВВЦ.
– Возможно, он тоже член секты, как и Калошин.
– Это еще надо доказать. Официально будешь работать по националам с их «Тайной доктриной». Главарь объединения после очередного погрома в бегах, будешь его искать. Вот, ознакомься.
Генерал подвинул Ратникову папку под номером 119 и надписью: «Доктрина».
Терентий раскрыл папку, с любопытством глянул на вложенный в нее бювар темно-вишневого цвета с золотым тиснением: «Тайная доктрина. Контрлиберализм». В бюваре лежала объемистая пачка глянцево-белых листов. На первом было напечатано: