Лондон в огне

Валин Юрий Павлович

Лоуд решила, что изловчится поближе к месту, и принялась размышлять о том, что «домом» вдруг вовсе даже не Лагуну назвала. Почему-то Бескрылый, Гру, салми и даже дурацкий дирижопель как-то сразу вспомнились. Да отчего бы и двум домам не быть? Один походный, другой для сбора памяток — недурно придумано.

Руки уже приятно ныли — вспомнили как весла держать. Мимо тянулись верфи и пристани, в тумане проплывало пыхтение и огни паровых катеров и барок, тянуло то угольным дымом, то смолой и горячим железом. Дважды одинокого лодочника окликали, Лоуд охотно отзывалась, налегая на «чертт возьми». Проскакивало, лондонские шкипера

и речные полицейские — люди весьма доверчивые, как и всякие человеки, мнящие себя пупами воды и мира. Гребла себе в удовольствие вольная шпионка, мурлыкала под нос:

— Пусть звёзды давят нам на грудь — хрен продохнуть, Пусть дым тут ядовит как ртуть и пусть не видно где свернуть

Но мы пройдем лихой наш путь через туман…[1]

Впрочем, всё хорошее заканчивается, пора было возвращаться на сушу, тем более то, что Бескрылый именовал «живо-пласмой», намекало о своевременности ужина-завтрака.

…- Здесь где-то, — вполголоса объясняла Лоуд щенкам, вглядываясь в берег. — Главное, за Западные доки не проскочить, там сплошь весь берег позаперт…

Свернули вовремя, Лоуд без особой спешки причалила к замусоренному клочку берега. Поглядели на Темзу, кажущуюся безбрежной под плотным пологом тумана, на прожекторы скользящего над рекой патрульного дирижабля.

— Ну, прогулялись и хватит. Залазьте, — скомандовала Лоуд, распахивая мешок.

Зверьки без особой охоты полезли на место. Спасительница отпихнула лодку от берега, сунула за пояс глупый раскольничий топор и отправилась в город.

Лоуд горбясь и постукивая палкой пересекла Комерциал-роуд — по ночному времени (или уже по ранне-утреннему?) здесь и автоматонов почти не было. Старушка, плетущаяся куда-то по своим скорбным делам, внимания не привлекала: грабить, арестовывать или насиловать такую красавицу желающих мало. Помнились назидательный рассказы Светлоледи о таинственном маньяке Джеке-Потрошителе — но он годами попозже появится и не здесь, а в районе по соседству. Жаль, встретиться бы, да выяснить, у кого истинно маньячная природа, а кто только на статейках в газетках незаслуженно восславился. Вечно люди путают банальных вонючек-убийц с правильными и оригинальными маньяками…

План зверькового пристройства сам собой сложился по дороге, потому Лоуд сразу свернула на Пламберс-роу. Можно было и по пустырю, но у канавы столько прыщей нынче шляется, что того и гляди в засаду угодишь.

Вот и точно, оказалось и с этой стороны покою нету — Лоуд углядела прячущегося у забора человечка, не иначе как за улицей следил. Пришлось перебираться на пустырь — ага, и здесь сидят — аж двое. Лоуд принюхалась — полицейские. Отчего все констебли одним и тем же табаком пользуются и одинаковой дрянью башмаки чистят, понять сложно, ну да ладно, то ихние загадочные повадки. Вот отчего их столько набежало? Уж не за мирными ли шпионами слежка?

Поразмыслив, Лоуд догадалась что не в шпионах дело. За пустырем и Пламберс-роу следят. Вот как нарочно: нужная «Лавка редкостей» прямо в центре этого полицейского заседания. За ней, что ли и следят? С чего такая честь обычному жулью? Странно. Впрочем, может и не за «Лавкой» — скорее, канаву охраняют, а заодно и улицу.

— И что мне теперь, еще куда-то тащиться? Да пошли они на хрен, и так всю ночь как ошпаренная бегаю.

Мешок слушал шепот спасительницы

и сочувственно молчал.

— Ладно, ждите…

…Горько плачущий мальчик брел по мостовой.

— Эй, малец, что ты здесь делаешь ночью? — из тени забора выступила фигура.

Мальчик попятился от полицейского, надрывно взрыднул и ухватился за свои рыжие, стоящие дыбом, патлы…

— Я по… поте… рялся…

— Иди-ка сюда, малыш… — полицейский протянул руку, но малолетний страдалец шарахнулся.

— Не трогайте меня! Я вас боюсь!

Мальчишка затрусил прочь, полицейскому пришлось двинуться следом. Почти настиг, но рыжий дурачок нырнул в непонятно откуда взявшуюся дыру в заборе. Констебль с проклятием попытался протиснуться следом, что получилось не сразу. Дальше полицейский не помнил — вполне возможно, что брус свалился на него сам собою. В любом случае, брус был тяжелым и угодил прямо по загривку. «Непродуманное складирование материалов — причина большинства несчастных случаев на производстве», как совершенно справедливо могла бы заметить Светлоледя по данному поводу.

Скрестись в дверь пришлось долго, но Лоуд была настойчива. Хотя и рассвирепела. Где это видано, посетителей у дверей лавки этак изнурять?! Наконец, откликнулись:

— Кто там? Мы закрыты до утра.

— Отмыкай, свои пришли. По делу, — пояснила Лоуд, слегка удивляясь — голос у хозяйки «Редкостей» оказался смешным — вовсе девчоночьим, а издали казалось — ушлая бабенка. Может, служанка ейная? Так не имелось в «Лавке» вроде бы служанок.

— Не знаю, мистер, что у вас за дело, но мы откроемся только утром, — отрезала из-за двери упрямая девчонка и закашлялась.

— Чего это вдруг так и именно сегодня? — возмутилась Лоуд. — Дело выгодное, отпирай. Если сама боишься, дружка своего позови. Чего он там у тебя пригрелся? Отмыкай, говорю. Сейчас свиной топтун вернется, а я на пороге торчу. Подозрительно выйдет.

За дверью продолжали кашлять.

— Водички выпей, — нетерпеливо подсказала Лоуд. — А еще рыбье сало помогает — по ложке перед едой. Открывай, я вполне безопасный, святой Бонифаций тому свидетель.

С кашлем справились, злобно защелкали засовами.

Вблизи хозяйка и вправду оказалась куда моложе. И вообще вся хрупкая, как статуэтка на камине сквайра Ивеи. Небось, тронешь, так же и хрустнет. Вон — едва подсвечник держит.

— Трогать не буду, — заверил Л-гость, почесывая свой крупный красный нос. — Дело простое, хозяйка, кое-что сохранить требуется. Деньгами не обижу.

— Мистер, вы что-то путаете. На хранение мы ничего не берем, не брали, и брать не станем, — на удивление твердо отперлась молоденькая хозяйка.

— Надо взять, — проникновенно призвал Л-гость, развязывая мешок. — Обстоятельства так сложились. На недельку, на две…

Криволап выбрался из мешка первым, принялся озираться.

— Слышь, ты вообще спятил! Щеголь[2] деревенский! — взвизгнула попятившаяся от зверьков хозяйка. — Какого дьявола мне нужны ворованные кобели в доме?!

— Говорю же, обстоятельства, — сухо напомнил Л-гость. — Приюти пока щенятков. Благое дело. Логос с Бонифацием охотно подтвердят.

— Забирай, да проваливай, дромадер[3] тупой! — рявкнула девчушка тонкоголосо, но решительно.

— Чего-то вовсе не ласково, — ухмыльнулось Лоуд. — На своего глухого кобеля надеешься? Чего он там за дверью встал, пусть выходит.