Лондон
Шрифт:
– Простите, милочка, что со мной столько хлопот, – попыталась улыбнуться она. – Надо было идти в убежище.
Хелен наложила шину и уже перекладывала старушку на носилки, когда пожарный поднял взгляд и прислушался к гулу новой волны бомбардировщиков.
– Поторопитесь, мисс, – посоветовал он.
Она взялась за носилки и тут заметила, что старушка отчаянно пытается что-то сказать. Хелен терпеливо склонилась над ней.
– Прошу вас, милочка, если меня повезут в больницу… Я только-только сообразила. Не пособите мне? Я забыла…
Хелен не пришлось дослушивать.
– Правильно,
Вечная история. О зубах забывали постоянно. И почти всегда хранили их на каминной полке. Взрывом их неизменно забрасывало куда-то еще. И Хелен, если было можно, всегда отправлялась на поиски. Сохранить зубы – сберечь частичку еще оставшегося у стариков достоинства. «Да и будут ли новые, когда идет война?» – сказал ей один.
Она вздохнула:
– Какой этаж?
– Налет начинается! – позвал пожарный.
– Бомба не падает дважды в одну воронку, – хладнокровно возразила Хелен, хотя не понимала, почему так.
Она вошла в дом, когда гул перешел в рев и где-то сверху заработали зенитки.
Предчувствие, допекавшее Вайолет, было размытым. Ее не посещало видение ни раненой, ни мертвой Хелен – нечто более общее: ощущение, будто заканчивалось что-то важное – она не знала что. Когда Хелен ушла пройтись, оставив Вайолет в кресле, та закрыла глаза и вдруг услышала отрывистый звук, словно захлопнули книгу. Она сказала себе, что ей послышалось, но не могла отогнать мысль о том, что люди склонны к некоторому безумию, едва оказываются на пороге судьбоносных перемен. С уходом Хелен это чувство окрепло.
И только по завершении первого ночного налета она смекнула, что оборваться могла жизнь не Хелен, а ее собственная. Белгравию бомбили мало – лишь несколько раз метили в Букингемский дворец, – но это не означало, что так будет и впредь. Вайолет задумалась, стоило ли ей что-нибудь предпринимать. Она вздохнула. Ей перевалило за семьдесят. Хватит ли сил?
Солонина была ни при чем, поскольку к ней не прикоснулись, но в чем бы ни заключалась причина, к полуночи выяснилось, что вспомогательный пожарный Кларк не в состоянии приступить к обязанностям. Дружина под номером три недосчиталась одного человека.
Получив сообщение о том, что бомба попала в пивоваренный завод Булла, офицер огляделся в поисках кандидата. Он старался не использовать людей пожилых, тех же Флемингов. Поскольку обоим было за шестьдесят, они проходили по ведомству отрядов местной самообороны и находились здесь, хотя не подозревали об этом, лишь потому, что офицер счел музыкальные упражнения Герберта полезными для боевого духа. Однако сейчас ему не хватало бойца, а пожар относился к категории больших. Задумчиво он посмотрел на Перси:
– Я полагаю, вы не хотите остаться в стороне?
– Давай, Перси! – загалдели остальные. – Удобный случай попасть на пивоварню! Закатим пир!
– Ну, тогда ладно, – ответил он. – Я пойду.
Теперь бомбили со всех сторон. Летели зажигательные бомбы – как магниевые, так и напалмовые. [83]
83
Очевидно, ошибка автора. Напалм был впервые принят на вооружение в Вооруженных силах США в 1942 г. и впервые был применен в боевых условиях 17 июля 1944 г. во время налета истребителей-бомбардировщиков Р-38 ВВС США на немецкий склад топлива в Кутансе, Франция.
Из Ладгейта их бросили на Сент-Бартоломью. Они миновали высокий купол Олд-Бейли, здания уголовного суда, украшенного грациозной Фемидой с весами и бывшего достопримечательностью этого квартала Сити на протяжении последних тридцати лет. Проезжая мимо, Чарли с напарником обменялись ухмылками, думая о бутылках в сапогах.
Пожар в Сент-Бартоломью был невелик, с ним справились быстро. Но расслабляться не пришлось: через несколько минут мотоциклист связи велел им ехать за собор Святого Павла. Пожар возник в деловом здании между Уотлинг-стрит и Сент-Мэри ле Боу. Туда уже съезжался десяток дружин.
Едва отъехав, сидевший за рулем Чарли заметил что-то блестящее, ангельски-белое, медленно плывшее к ним над куполом Олд-Бейли.
– Здрасте, – обронил он. – Нам снова везет.
Пожалуй, самым разрушительным из всего, что сыпалось с неба во время блица, были фугасные мины. Бесшумно спустившись на парашюте, такая мина ударялась о землю, не зарываясь в нее, и после срабатывала. Одна запросто могла снести квартал небольших домов. Фугасные мины приводили к ужасающим потерям. К сожалению, при виде этих ангелов смерти люди часто бежали к ним, а не от них.
Дело было в шелковом парашюте. Если держаться подальше от мины и переждать взрыв, но после успеть первым, то можно урвать себе приличный кусок шелка. Из него получались отличные рубашки и платья.
Этой ночью удача и впрямь сопутствовала Чарли. Пока они пережидали в укрытии, мина послушно приземлилась на смитфилдском пустыре, где и оставила здоровую воронку, не причинив большого вреда. Не прошло и трех минут, как парашют исчез в перестроенном такси, а Чарли с его дружиной отправились навстречу очередной смертельной опасности.
Мейзи не смогла сомкнуть глаз до рассвета, когда зазвучал отбой воздушной тревоги, и нынче нехотя пожалела, что не осталась с Дженни.
В час пополуночи она выскользнула из дому и пошла к вершине гряды. Даже если Дженни спала, входная дверь не будет заперта. Но, дойдя до места, откуда дорога спускалась к Джипси-Хилл, она замедлила шаг.
Лондон, раскинувшийся внизу, пульсировал красным заревом, как будто произошел некий геологический катаклизм и мелкая впадина превратилась в вулканический кратер.