Лондонские тайны
Шрифт:
Графиня поспешно оделась и вышла из спальни.
Стефан дожидался в зале. Обыкновенно он не отличался особенною ловкостью перед дамами, особенно знатными. На этот раз он имел пред глазами несчастное положение друга и это придало ему смелости.
— Прошу прощения, миледи, что я осмелился побеспокоить вас, — проговорил он. — Я явился к вам по поручению Франка Персеваля.
— Но почему же он не зашел сам? — спросила графиня, опускаясь на стул и приглашая Стефана последовать ее примеру.
— Франк ранен на дуэли, графиня.
— На дуэли! — воскликнула графиня.
— Да, и ранен опасно.
— Но кем?
— Он не назвал мне противника.
— И вы не подозреваете?
— Подозреваю, миледи. Я даже уверен, но я явился сюда по поручению Франка, чтобы заняться более важным делом.
— Более важным? — спросила взволнованная Офелия.
— Около двух часов тому назад, проговорил Стефан, — Франка, тяжело раненого, почти умирающего принесли в Додлей-Гоуз… и бедный мой друг едва не умер при мне жертвой убийства.
— Вы приводите меня в ужас, сэр! — воскликнула графиня. — Как, раненого… хотели убить?
— Отравить, миледи.
— Ужели вы полагаете, что противник сэра Франка… Ведь это было бы ужасно!
Стефан, немного помолчав, ответил:
— Вы правы, миледи: это было бы ужасно! Как скоро Франк пришел в себя, то в первом слове, произнесенном им, заключалось имя дорогой для него особы… потом ваше, миледи.
— Мое? Да, я знаю, на бале я пригласила сэра Франка к себе.
— Он прислал меня, миледи.
— Вас! Но я намеревался поговорить с ним об обстоятельствах, которых никому, кроме него, не могу передать.
— Я лучший друг его.
— В этом не сомневаюсь, сэр, но не могу.
— Франк сильно страдает, миледи. Он с нетерпением ждет вашего ответа.
— О Боже мой!.. Я не знаю… Слушайте…
Графиня оборвала речь: у дверей послышался легкий удар молотка.
— Он! Это он! — прошептала она в страшном волнении. — Послушайте, сэр, не оскорбляйтесь моими словами, но я не хочу, не могу никому сообщить того, что намеревалась сказать Персевалю!
Стефан поднялся.
— Я надеялся вернуться к несчастному другу с утешительной вестью, — грустно сказал он.
— Скажите ему, — вскричала графиня, — скажите ему, что он узнает все.
— Милорд! — доложила служанка, отворив дверь.
— Или нет, не передавайте ничего, — сказала графиня. Голос ее дрожал. — Я подумаю. Женни, проси милорда в будуар… Передайте сэру Франку, что я сочувствую ему в несчастии. Извините меня, сэр, но я не имею времени, меня ждут.
Стефан холодно поклонился и вышел. Сходя по лестнице, он встретился с человеком, который, заметив молодого доктора, слегка вздрогнул, надвинул шляпу на лицо и быстро прошел мимо.
Глава девятнадцатая
СВИДАНИЕ
Через минуту Рио-Санто вошел в будуар леди Офелии. Поцеловав руку графини, он нежно посмотрел на нее, Потом, опершись на спинку кресла, прошептал с любовью:
— Вчера вы были прекрасны, Офелия.
Графиня посмотрела на маркиза, и в прелестных глазах ее заискрились слезинки.
— Две недели прошло, как вы не были у меня, — сказала она с печалью.
— Мучения от этой невольной разлуки принудили меня сегодня прийти к вам. Поверьте, Офелия, я более вас вспоминаю о днях, когда мы были так счастливы. Но, миледи, судьбы своей никто не может миновать. Я должен достигнуть цели или погибнуть!
Лицо Рио-Санто выразило неукротимую, неограниченную гордость.
Несколько минут леди Офелия смотрела на него молча, затем, скрестив руки на груди, прошептала со страстью:
— О! Как сильно я люблю вас! Более, чем когда-либо! Только смерть положит конец моей любви!
— Благодарю вас, Офелия, благодарю! — отвечал маркиз, преклоняя колено. — Вы мой добрый гений, надежда моя… И я люблю и вечно будут любить вас!
Он сел на подушку к ногам Офелии, которая гладила рукою блестящие черные его кудри.
— Вы говорите правду? — произнесла она. — Скажите мне! Потому что любовь ваша, небольшой уголок вашего сердца, который я отнимаю у своей соперницы, дороже для меня жизни… дороже чести!
— Милая, дорогая Офелия! — отвечал маркиз, покрывая белую ручку графини жаркими поцелуями.
Леди Офелия не могла произнести ни слова, слезы исчезли из глаз ее, щеки пылали, роскошная грудь высоко подымалась. И в пламенном взгляде маркиза светилась истинная любовь, он весь находился под влиянием настоящей минуты. Он явился, чтобы сыграть роль, заранее разученную, и — любил на самом деле.
— О, нет, нет! — бессознательно шептала Офелия прерывающимся от волнения голосом. — Нет! Изменить ему! Никогда! Что мне за дело до страданий этих людей? Он меня любит, я не открою его тайны, не скажу ничего!
Глаза ее были полузакрыты, как будто сладкий сон охватил ее. Но маркиз не пропустил ни одного слова, бессознательно произнесенного ею. На него страшно было смотреть: брови нахмурились, губы дрожали, злобное чувство привело в трепет все его члены, на лбу показался белый след от старой раны. Он судорожно схватил руку графини и, видно, крепко сжал ее, потому что она вскрикнула.
— Что с вами, Хосе-Мария! — спросила она, заметив страшный вид маркиза.
— Миледи, — сказал он жестким голосом, — я требую от вас отчета в последних ваших словах. Мне нужно знать, кто этот человек, который сейчас мне попался на лестнице?