Лондонские тайны
Шрифт:
Проехав некоторое расстояние, карета вдруг стала.
Леди Б*** не успела оглянуться, как дверцы кареты отворились опять, и к ней с быстротой кошки вскочила низенькая, худая старуха, в платье из атласа, на вате. Карета тотчас же поехала дальше.
— Простите, respeitabile signora*), я вдова графа К***, вы, eccelenza**), можете быть вполне уверены во мне.
— Куда вы меня везете? — еле выговорила леди Б***.
— Беру Бога в свидетели, signora iilustissime***), что я готова поплатиться жизнью, чтобы услужить вам.
— Но я спрашиваю вас, куда мы едем? — повторила леди Б***.
— Клянусь тенью моего покойного супруга, что я предана вам всем сердцем! — И с этими словами старуха поцеловала руку леди Б***.
Леди думала, что эта женщина или жестоко насмехается над нею или она сошла с ума. Она хотела посмотреть в окно, чтобы узнать, по крайней мере, где она находится, но старуха спустила красные, непроницаемые шторы и закрыла оба окна. Молодая женщина со страхом села. Средь белого дня, в многолюдном городе, она была во власти того общества, рассказы о делах которого так часто наполняли ее сердце ужасом. Отчаянным движением она хотела поднять штору. Костлявая рука старухи остановила ее.
— Сеньора, — сказала она. — Я намеренно спустила шторы, чтобы никто не мог видеть вас в этом чудном экипаже. Бог весть, что могут сказать.
— Пустите меня! — вскричала леди, стараясь высвободиться из жестких рук старухи.
— Вам угодно выйти? — холодно сказала старуха. — Я не смею удерживать вас далее… Прощайте, eccelenza!
Леди Б***, пораженная холодностью старухи, опустилась опять на сиденье. Она обернулась назад — ларца с деньгами как не бывало…
— О, мой Боже! — проговорила она, закрыв лицо руками.
Карета ехала довольно быстро среди шума, наполняющего Лондон с утра до вечера. Это длилось долго. Но вот, мало-помалу, гул этот стал утихать и, наконец, совершенно прекратился.
Карета остановилась. Леди Б*** слышала только вой ветра, гулявшего в поле.
— Кто там? — послышался голос.
— Ночной джентльмен, — отвечал кучер.
Послышался стук и вслед за тем карета поехала по деревянной настилке. По глухому стуку колес можно было догадаться, что карета въехала под каменный свод.
— Пожалуйте мне вашу ручку, signora, — проговорила старушка, отворяя дверцы. — А вот и ларчик ваш, signora serenissime, я спрятала его на всякий случай. Пожалуйте сюда, сюда, signora!
Пересилив боязнь, леди Б*** пошла за старухой и через некоторое время вошла в светлые сени. Послышался большой шум и стук. Леди оглянулась — за нею, вместо двери, через которую она вошла, была гладкая стена. Последовав за старухой далее, леди Б*** вошла в узенький коридор, в конце которого слышался неясный гул. Воздух совершенно изменился: вместо сырости, как в первой комнате, здесь теплый воздух, переполненный миазмами, охватил ее.
Это зловоние поразило даму высшего круга. Она остановилась, не будучи в состоянии сделать даже шаг.
— Что с вами, ваша милость, — воскликнула старушка; tin piccolo disgusto!*)..? Ничего. Понятно, что этот воздух тяжел для вас, но что же делать, сеньора? Сказав это, она поднесла к носу леди пузырек с одеколоном.
Леди Б***, не говоря ни слова, решилась вполне покориться этой старухе. Страшная бледность покрывала ее щеки. Шум рос… В конце коридора отворилась дверь.
С леди Б*** чуть не сделалось дурно. То, что ей привелось увидеть и услышать, нельзя описать. Читатель с отвращением кинул бы нашу книгу под стол, если б мы стали передавать мельчайшие подробности ужасной сцены! Леди Б*** была в большой, квадратной комнате. По стенам, на грязной соломе, в страшном беспорядке лежали мужчины и женщины, молодые и старые, все оборванцы самой отталкивающей наружности. Мужчин было меньше и вид их казалось менее отвратителен, может быть и потому, что падение женщины ужаснее унижения мужчины.
И все это шумело, кричало, бранилось, сыпало проклятиями. В одном углу комнаты стояло около полдюжины железных печей, которые топились, наполняя воздух парами каменного угля, к которым примешивались еще запах мяса, жарившегося на углях, испарения пива, портера, рома, джина, табачный дым… И ни одного окна для освежения воздуха, еще более зараженного нечестивым дыханием более сотни этих дурных созданий! Только одно отверстие вверху проливало свет на эту грязную картину.
При появлении леди Б*** и старухи в комнате поднялся страшный шум. Несколько женщин, еле прикрытых лохмотьями, затолпились вокруг них и сальными пальцами трогали ее чудное, шелковое платье. Дети дергали ценную шаль.
— Тихо! — крикнула спутница. — Тихо, или я покажу вам, как…
Толпа грубым смехом отвечала на угрозы старухи. Леди Б*** готова была упасть в обморок, она ничего не видела и не слышала. Толпа кинулась к ней, но в тот же момент ужасный рев произвел на них волшебное действие.
— Тише, помойные ямы! Тише, милые друзья мои! — кричал громовой голос, подобно звукам огромного органа, наполнявший всю комнату. — Черт бы вас побрал! Если сейчас же вы не уйметесь, то сегодня не будет вам джину!
Подобно испуганным псам, мужчины и женщины заняли опять свои места. Леди Б*** была невольно испугана необыкновенным голосом, не походившим вовсе на голос человека. Она обратилась в ту сторону, откуда выходили звуки, и заметила отверстие акустической трубы.
— Что, не говорила ли я вам? — закричала худощавая старушонка. — Замолчали, чертовы дети! — Потом она подошла к отверстию акустической трубы и, привстав, закричала в нее:
— Слу-ша-а-ай!
— Слушаю! — отвечал тот же голос.
— Графиня К*** просит повидаться для переговоров с одним из джентльменов, но лишь с одним. Я привела с собою богатую леди и милорды не имеют нужды показываться!
— Хорошо! — отвечал голос.
Через несколько минут, возле самой трубы образовалась дверь. Леди Б*** пошла за старухой в открывшийся темный коридор и, пройдя через три дубовые двери, окованные железом, очутилась в опрятной, светлой комнате.
— Я думала, что приходит уже мой конец! — сказала леди, вздыхая свободнее и сжимая руки. — О! Как ужасно все это!