Лондонские тайны
Шрифт:
— О, Боже! Как я страдаю! — простонала она.
— Та, та, та… Страдать изволите! — усмехнулся Раулей, закрывая книгу. — Ну что ж? У нас свой доктор, да еще какой!
— Хлеба! Ради Бога, дайте хлеба.
— Та, та, та… Хлебца! Нельзя-с, хлеб очень дорог.
С лампой в руке Раулей подошел к постели. Клара закрыла глаза.
— А крепка! — усмехнулся Раулей.
Губы Клары посинели и она потеряла сознание.
— Ай, кризис! Позвать доктора.
Доктор Муре всю ночь не отходил от Клары.
— Что же теперь делать с ней? — спросил его Раулей.
— Необходимы новые припадки. Я очень доволен, этой ночью я получил драгоценные сведения.
— Перенеси ее опять в комнатку, Раулей, — продолжал он. — Ее будет клонить сон. Но по временам ты ее буди.
Для Клары началась новая пытка. Ей необходим был, после нервных припадков, крепкий, глубокий сон; но Раулей аккуратно, каждые десять минут, будил ее. Через три дня она была уже в состоянии, необходимом для опытов Муре. Ее крепкий организм совсем расстроился, но нервная восприимчивость, раздражаемая постоянным пробуждением ото сна, была близка к чисто эпилептическому состоянию.
Между тем болезнь Мери внезапно переменилась, что несказанно озадачило Муре. Не имея возможности ввергнуть Клару в каталептическое состояние, он оставил ее в полном распоряжении Раулея.
С Мери же Муре не знал, что делать.
— Ну что Клара? — спросил Муре.
— Нужно ковать железо, пока горячо, но оно уже начинает холодеть.
— Есть признаки?
— Да. А завтра будет новый — она умрет.
— Но жива еще?
— Как будто. Она в обмороке.
Муре схватил его за руку и тихо сказал:
— Поди, приготовь большой вольтов столб.
Раулей изумленно посмотрел на него.
Глава двадцать третья
МАРКИЗ ВЫНУЖДЕН ДЕЙСТВОВАТЬ
В четыре часа Бембо разбудил маркиза Рио-Санто, спавшего в комнате Энджуса.
— Это ты, Бембо? — проговорил маркиз. — Ах, как я устал.
— Отдохните еще, маркиз. Дело поспеет и завтра. Оно велико.
Бембо говорил с искренним участием.
— Великое дело? — ласково переспросил Рио-Санто.
— Однако у тебя проницательный глаз, Бембо, как у ревнивой женщины. Никогда не расспрашиваешь, а угадываешь. Тебя и не видно, когда ты не нужен, а в опасности ты появляешься в одну минуту.
— Клянусь, — воскликнул Бембо, — что в том чувстве, которое заставляло наблюдать за вами, не было и тени простого любопытства.
— Разве я сомневаюсь? Я все слышал и все знаю. У тебя очень благородное сердце, Анджело.
Рио-Санто с чувством пожал ему руку.
— А ты счастливец, Анджело, — продолжал он. — Господь любит тебя. И у тебя нет кровавых воспоминаний…
Анджело с почтением слушал.
— О! — продолжал маркиз. — Не страшна мне смерть, но я не хочу умереть, не достигнув цели.
Он отвечал этими словами как бы на собственные мысли.
— Если бы кто другой, Анджело, знал только половину того, что знаешь ты, я убил бы его. Мои тайны — из тех, которые должны покоиться под могильным камнем. Но ты мой единственный друг.
— Благодарю, милорд, благодарю! — воскликнул Анджело с горячей признательностью. — Но ради Бога, дайте и мне долю в ваших опасностях. Не откажите просьбе. Я хочу или умереть, или победить вместе с вами!
— Синьор Анджело Бембо! — торжественно ответил маркиз. — Я недаром называю вас моим другом, вы пойдете со мной рядом.
Анджело с жаром поцеловал руку маркиза.
— Анджело, сегодня ты поедешь со мной, ты мне нужен. Позови Эреба.
Рио-Санто с трудом приподнялся с кресла, когда Анджело вышел, и подошел к постели Энджуса. Тот крепко спал. Маркиз смотрел на него, пока в соседней комнате не послышался шум.
Это был Эреб, маленький негр маркиза.
— Пить! — тихо сказал маркиз.
Эреб снял с шеи маленький ключик и отпер им небольшой резной ящик. Из него он вынул маленькую рюмочку и до половины опорожненный графин.
Налив в рюмку воды, он капнул туда две капли из графина: вода зашипела и приняла золотистый оттенок.
— Хорошо! Дай одеться, — приказал маркиз, принимая от него рюмку.
Выпив его содержимое, он ушел в соседнюю комнату. Когда Рио-Санто вышел оттуда, его нельзя было узнать: глаза горели ярким огнем, бледные щеки покрылись румянцем, стан выпрямился, поступь была тверда. Анджело смотрел на него с суеверным изумлением.
Через четверть часа карета маркиза подъехала к дому графини Дерби.
— Анджело, я скоро вернусь, — сказал маркиз.
Графиня Дерби была одна в комнате. Ее печальные мысли рассеялись, когда ей доложили о маркизе. Сначала она с радостью бросилась к двери, но потом ее вдруг объял ужас, ибо она вспомнила о том, что она открыла Персевалю. Быть может, она совершенно погубила этого человека, которого так любила.
В отчаянии она упала в кресло. Рио-Санто вошел и взял ее дрожавшую руку. Смущение леди Офелии передалось и ему. С беспокойством он посмотрел на хозяйку дома. Та не вынесла его взгляда. Рио-Санто нахмурился. Заметив, что она плакала, он холодно поцеловал ее и пошел к двери.
— Милорд! — вскрикнула она умоляющим голосом.
— Не уходите!
Рио-Санто остановился и вдруг нежно посмотрел на нее:
— Вы раскаиваетесь. Я верю, миледи. Вы хотели дорогой ценой искупить вашу нескромность.
— Ценою моей крови, милорд! — умоляла леди Офелия.
— Верю, бедная моя Офелия. Вы добры и любите меня… Я знаю, что ваше раскаяние искренно, но того, что сделано — не воротишь.
— Вы знаете все?
— Я ничего не знал, миледи, совсем ничего. Вы сами сказали мне все. Прежде вы встречали меня так весело, были так счастливы. А сегодня я вижу слезы!.. Но это большое несчастие, миледи.