Лоно Заруны
Шрифт:
В этот момент я заметила, как за спиной Старейшины в первых рядах кто-то возмущенно дрогнул. Я присмотрелась. Это был Хим Дан. У него одного в глазах светилось недоумение, словно он думал, что будет все совсем по-другому. И это меня быстро насторожило. Значит, этот лис-Старейшина действует не по плану. Но, что не так? Я повернула взгляд на Вэй Вэй. Она стояла отрешенной статуей и явно ничего не слышала. Я обратилась мысленно к мужу:
– Лахрет?
– Я тоже это видел.
Затем он отпустил меня и сделал шаг вперед. Теперь, так как он стоял на возвышении, его было хорошо видно. Его глаза
– Постойте, Старейшина!
Тот удивленно взвел брови - «что, мол, не так?»
– Я хочу кое-что изменить в твоих планах! – продолжил Лахрет и повернул голову в сторону Хим Дана. – Мне помнится, что в легенде, поведанной нам уважаемым господином Хим Даном говорится о некой «Памяти», оставленной Зарнаром перед уходом. Я бы хотел посмотреть на нее.
Лицо Шихарда почернело, а губы сложились в недовольную линию.
– Нет никакой «Памяти», - презрительно кривя губы, отрезал он. – Это лишь символ проверки Избранника. Я должен вас провести в Храм. А там ваше дело, что делать дальше.
– Как нет Памяти??? – справа зазвенел голосок Вэй Вэй. – Неужели легенды врут?
И здесь Шихард, наконец, заметил девушку. Его брови гневно соединились в линию.
– Как ты смеешь перебивать Главу города и утверждать, что он лжет?!!
Она пикнула и спряталась за моей спиной. Я чувствовала, как дрожат ее руки и участилось дыхание. Лахрет дал знак рукой и возразил:
– Шихард, позволь спросить, что тогда значит тот камень, что вставлен в памятник Зарнару в Хранилище Истории?
– Это лишь украшение! Я должен вас проводить в Храм. Остальное вас не должно больше заботить. Вы здесь лишь ГОСТИ, и я попрошу вас соблюдать веками установленные в НАШЕМ обществе порядки.
Пока он говорил, в моей голове раздался голос Забавы:
– Он что-то скрывает. Он злой. Он хочет нас убить.
Я тут же передала мысленно слова королевы Лахрету. Он незаметно кивнул, что понял и повернулся к лестнице, ведущей вниз со сцены:
– Что ж, я думаю, Шихард, мы обязаны не упускать ни одной детали завещания Зарнара. Помнится мне, мы так и не прошли проверку в Зале Хранилища Истории. Поэтому, думаю, сейчас самое время. Ведь народ должен убедиться, что среди нас есть тот самый Избранный! – он раскованно шагал по деревянным ступеням и косился на Старейшину недобрым взглядом, в то время как тон его звучал ровно и сладко.
Когда муж так говорил, у меня внутри возникало неприятное предчувствие бури. За подобным тоном всегда скрывался план и решимость.
Старейшина следил безотрывным взглядом за хищными движениями Лахрета и зло щурил глаза.
– Я думаю, что в этом уже нет необходимости, - ответил он.
– Я настаиваю! Завещание, так завещание.
Лахрет остановился прямо перед Старейшиной, нос к носу, и бескомпромиссно смотрел ему ровно в глаза. Он давил на Шихарда, используя силу эмпата. Глаза Старейшины неуверенно забегали, а локти боязливо согнулись. Посох в его руках принял горизонтальное положение. Сглотнул нервно и дернул подбородком. Он сопротивлялся, но сил в нем оказалось меньше, чем у Лахрета. В конце концов, Шихард недовольно вытянул лицо и произнес, обратившись к помощнику:
– Хим Дан, отведи их в Зал Церемоний.
– Слушаюсь, - с готовностью склонился тот, руками сделав перед грудью церемониальный круг, затем повернулся к нам: - Прошу, следуйте за мной.
И вся наша группа в молчаливом духе, с опаской постоянно косясь на толпу, повернула в указанном направлении. Лахрет дождался меня у подножия ступеней и помог сойти также Вэй Вэй. Девушка, бросая боязливые взгляды в сторону мрачного Старейшины, стоявшего на том же месте, шла за мной, как приклеенная. Ниясыти же нас окружили по периметру и с угрозой поглядывали на притихший народ. Теперь никто не просил ниясытей держаться в стороне. Некоторые люди даже с благоговейным трепетом взирали на крылатых существ.
В Зале Церемоний (как, оказывается, называлось помещение, где мы впервые попали в Хранилище Истории) никого не было. Я предположила, что туда могли заходить только избранные. Хим Дан остановился подле памятника герна и движением головы указал на рубиновый камень, аккуратно вставленный в сандалию изваяния. На тонких скрещенных ремешках, в месте пересечения, обрамленный с четырех сторон короткими креплениями, размером с кулак, камень вырывался негармоничным цветом из всего мраморного произведения.
– Чтобы его активировать, необходимо просто коснуться, - пояснил наш проводник и учтиво отшагнул в сторону.
– И что тогда будет? – спросила я, так как предстояло именно мне коснуться сего дивного предмета.
– Увидите.
– Это же безопасно?
– Конечно, не переживайте.
Лахрет стоял рядом и с интересом изучал нужный нам предмет. Легко скользнул по нему пальцем, но ничего не произошло. Я понимала, что он проверял его на безопасность.
– Попробуй, - согласно кивнул он, отвечая на мой немой вопрос.
И я протянула руку. Сначала ничего не произошло. Тогда я попробовала подумать о том, что хочу его запустить, чтобы оно говорило со мной. И тут послышался звук.
– Это тот самый звук или мне уже мерещится?
– Точно, звук Грани! – зашептались мои спутники.
И действительно, знакомое «У!» звучало отголоском откуда-то изнутри статуи. Я же не отрывала взгляда от камня. Внутри появилась маленькая яркая точка. Она некоторое время пульсировала, а затем из камня вырвался тонкий луч, упершись в высокий сводчатый потолок. Хим Дан благоговейно ахнул и расширил так глаза, что мне показалось они сейчас выпрыгнут из орбит. Я провела взглядом луч по всей длине. Сначала ничего не происходило, но через минуту луч начал дрожать, колебаться, а потом так часто мелькать, что уже не было видно его, а на его месте в двух шагах от нас возникла прозрачная светящаяся фигура герна. Он был так похож на эту статую, что отличий практически не было.
Некоторое время слегка мерцающее изображение не двигалось, но вдруг оно ожило и обвело всех взором.
– Ух ты! Прямо как настоящий!
– Слыш, Мэн, а он на тебя чем-то смахивает. Вы не родственники случайно?
– Точно, даже складка на шее как у Мэноны, - начали делиться впечатлениями остальные.
Я же распахнула в удивлении рот и во все глаза глядела на ожившего герна. Он немного помолчал, затем заложил руки за спину, и голосом, глубоким как само время, заговорил, глядя точно на меня.