Лоно Заруны
Шрифт:
Позволив нам вдосталь насладиться видом сего монументального сооружения, Шихард поманил идти за ним прямо к парадному входу. Я шла на дрожащих ногах. Чтобы не упасть, вцепилась в руку мужа. Он понимающе улыбнулся и приобнял. Забава испытывала другие чувства, о которых она сообщила немного позже. Когда мы остановились прямо перед лестницей, она неожиданно остановилась и замотала головой.
– Что случилось? – удивилась я, расширив на нее глаза.
– Я туда не пойду.
–Почему?
– Там пахнет смертью. Там время перемешалось с пространством. Там тьма и холод. Мне страшно.
– Как, страшно? Забава! Ты меня удивляешь! Так что, туда нельзя идти?
– Тебе можно. Ты – человек.
– Что это???
Но Забава не ответила, лишь отступила и замерла, ширя глаза на закрытую гигантскую дверь. Рядом стали и остальные ниясыти, с волнением оглядываясь по сторонам.
– Лирит то же самое говорит, - задумчиво протянул Лахрет, когда я перевела ему слова королевы. – Это место гиблое…
– Так что теперь будем делать? – я чувствовала, как страх от слов Забавы сковывал всё внутри. – Я теперь боюсь.
– Вы должны идти! – провозгласил Старейшина, глядя на нас с довольным прищуром.
Так и казалось, что он что-то удумал.
Зунг стал рядом с нами и произнес:
– Ниясыти не зря боятся. У меня кожа гуськами покрылась.
– Подождите, вы еще внутри не были, - шепнула нам Вэй Вэй, поёжившись.
От ее слов у меня невольно вздыбились волосы по телу и всё внутри оборвалось. Что же там такого, что заставляет так шарахаться ниясытей и наводит подспудный столбняк всех здесь присутствующих (ну, кроме старика с посохом)? Один только Старейшина сиял, как начищенная туфля. Его глаза торжественно сверкали, а неожиданно белые здоровые зубы в широкой усмешке можно было посчитать до самых зубов мудрости.
Шихард одарил внучку осуждающим взглядом за ее последнюю реплику и подошел к небольшой панели, размещенной на уровне груди, размером с ладонь. Поднес к ней руку. От прикосновения к панели, дверь вздрогнула, затрещала, и вдоль всей дверной щели посыпался песок. Затем со страшным скрипом и визгом створки отворились вовнутрь.
Войдя в Храм, мы очутились в просто невероятно огромном зале, продлившем потрясение от фасада. Изумительной красоты кремовые пилястры, выстроенные вдоль первой половины помещения, венчали золотистые филигранные капители. Ровный, идеально отполированный мраморный пол блестел в падающем из раскрытых дверей свете. Идеально ровный светлый потолок переливался золотистыми разводами, а затем… Ровно посредине зала, упираясь в ступень, эта аристократическая изысканность резко обрывалась. Потом она неожиданно превращалась в обитель питекантропа. Серая пещера с необтесанными стенами, выпирающими неровностями скалы, свисающими пучками не то растений, не то корней, покрытых пылью и паутиной, и неровным полом, резала глаз пугающим контрастом. По неизвестной причине, свет, падающий через вход, загадочным образом рассеивался на этой разделительной линии, оставляя в пещере лишь сумрак. А в центре противоположной от входа стены, звуча апогеем полярности Храма, виднелась высоченная черная мраморная плита. На ней, во врезанном рисунке лучистого солнца красовался барельеф герна, прижимавшего к груди книгу. Он смотрел на выход нахмуренным взглядом неестественно больших глаз, и, казалось, вот-вот оторвется от своей основы, и пойдет прочь из мрачного сумрака пещеры.
Но самым жутким и зловещим штрихом увиденной картины, навсегда въевшейся в память, останется россыпь человеческих останков на полу пещеры сразу за подъемом. Разбросанные почти везде возле ступени, кости пугающе белели в солнечном свете, напоминая о быстрой и суровой расправе над всеми любопытными смельчаками. Никто не осмеливался убирать их оттуда, до смерти боясь приближаться к гибельному месту.
Теперь понятно, почему Забава говорила, что здесь пахнет смертью. Она устилает собой пол! Я прижалась к Лахрету в поиске защиты. Тем временем остальные выражали свои мысли:
– Небеса и земля! Кто это?
– Почему кости раскиданы?
– Что здесь произошло?!! Почему их так много?!
– Надеюсь, это не наша будущая участь?..
– Да, хотелось бы попасть в Ахель-Итар целым. Желательно со всеми конечностями.
– Здесь какая-то ловушка? Она убивает всяк сюда входящего?
– Что-то меня тошнит…
– Ой! А там череп маленький! Неужели ребенок?!!
– Мне теперь неделю будут сниться кошмары …
Старейшина остановился около линии раздела и повернулся к нам, показав жестом, что дороги дальше нет. Затем он достал из кармана булыжник, припасенный им по дороге, и обратился ко всем громким голосом:
– Прежде чем что-либо объяснять, я хочу показать вам, из-за чего здесь так много человеческих останков.
Затем он замахнулся и закинул камень в сторону второй половины Зала. Долетев до незримой линии, камень на секунду очертился светом и, не задерживаясь, продолжил путь. Упал, отскочил от запыленной поверхности, подняв тучу пыли, и с гулким эхом поскакал еще на два метра вперед, пока не стукнулся о небольшой валун и не застыл.
Через считанные мгновения раздался тревожный визг со всех сторон, словно заработала пилорама, а потом!!! Я истошно завопила от неожиданности и даже не заметила, как повисла на шее мужа. Невероятно огромные горизонтального направления диски в трех равных уровнях возникли из едва заметных щелей в необработанном камне стен и, вращаясь с диким воем, устремились к центру «пещеры». Долетев до той же невидимой черты, ограждавшей первую половину Зала, они резко остановились и так же быстро вернулись обратно, в свои пазы.
Я чувствовала, как непроизвольно дрогнул Лахрет, услышала, как закричали некоторые из моих спутников, как кто-то громко рухнул в обморок (точно Зунг!), как кто-то другой виртуозно выругался и вспомнил всех предков до десятого колена. Но оборачиваться не стала. Полный паралич охватил мое тело от разыгравшейся фантазии о том, что могло бы быть…
Получив удовлетворение от реакции на увиденное, Старейшина самодовольно растянул рот до ушей. Потом продолжил с привычной напыщенностью свою речь:
– Именно поэтому до сих пор никто не мог вернуться назад в Ахель-Итар. Но согласно преданию Зарнара, когда придет Избранный, он легко преодолеет этот барьер и отворит проход в покинутый город гернов. В тот день исполнятся все пророчества, и завершится долгий путь Хранителей. Мир Заруны изменится.
Немного придя в себя от потрясения, я перевела взгляд на глаголющего. Я понимала, о чем он говорил и на что указывал, но идти туда точно не собиралась. Да и Лахрет никогда не позволит мне переступить черту Зала. Отлипнув от мужа, я обхватила руками голову и протянула:
– Вы намекаете, что я должна пойти туда??? Вы, верно, шутите?!
– Она никуда не пойдет!
– строго отрезал Лахрет рядом, и задвинул меня за спину.
Затем он решительно повернулся назад, желая покинуть это черное место. Я еще смотрела на лицо Шихарда, когда старик кивнул кому-то стоящему у выхода. Тот час же, позади раздался треск и скрип затворяющихся дверей, и следом яркая вспышка от излюбленного парализатора зарнарян, эффект которого на себе еще испытывал Наран. Рука Лахрета вздрогнула и больно сдавила мое запястье. Я тут же обернулась в его сторону в тот момент, как суровое лицо мужа застыло маской. Он качнулся и, как подкошенный, повалился на пол, увлекая меня за собой. А снаружи раздался негодующий стон Лирита. Я видела его силуэт, спешащий внутрь Зала. «Не успеет!» - мелькнула в голове мысль, когда двери уже почти сомкнулись прямо перед носом нура.