Лорд-Чародей

Уотт-Эванс Лоуренс

— Надо было сделать больше.

— Вы вообще не сделали ничего, чтобы нам помочь.

— А почему мы должны были что-то делать? Это ваша работа. Убить чародея ничего не стоит, если ты защищен от магии.

— Нам надо было еще добраться до холмов Гэлбек под молниями и ураганами.

— Почему вы не попросили какого-нибудь чародея доставить вас туда по воздуху? Почему не наняли одного из них как проводника?

Крушила сразу помрачнел. Не отвечая, он нашел свободное место. Игнорируя все другие вопросы и замечания, он заказал себе кружку пива и

пил ее в одиночестве.

Да, это была его работа, и он выполнил ее так хорошо, как только мог, несмотря на все ураганы, молнии, нападения и предательство. Он вполне мог остаться дома, как Воровка — но пошел со всеми.

И что он мог сейчас сказать? Каждое его слово звучало бы хвастовством. Радостное настроение, с которым он входил в трактир, испарилось, и стало таким же кислым, как местное пиво.

Впрочем, трактирщик держался вполне дружелюбно, и, когда Избранный Воин заказал вторую кружку, спросил:

— Сколько времени ты собираешься у нас провести?

— Только эту ночь. Завтра пойду на северо-запад. Да, кстати, не мог бы ты порекомендовать мне хорошего проводника?

— А я думал, Избранным проводники не нужны.

— Вообще-то, нет. Но проводник может оказаться полезным.

— И куда же ты направляешься?

— В Безумный Дуб, что в Долгой Долине.

— Никогда там не был. Хорошее место?

— Я там вырос.

— Хочешь повидать семью?

— Нет, — ответил с горькой улыбкой Крушила. — Хочу там остаться.

— Неужели? Кто им нужен — лучший в мире воин или герой?

— С героизмом покончено. Я буду выращивать ячмень.

— Выходит, Избранного Воина больше не существует?

— Надеюсь, что так. — Он поднял кружку и, сделав огромный глоток, повторил: — Клянусь всеми леррами, я очень на это надеюсь!

Когда он и проводник из Зеленых Вод, пригнувшись, пробегали мимо Безумного Дуба, весна была в полном разгаре. Мимо святилища проводник прошел, не останавливаясь, а Крушила задержался и посмотрел сверху на родное поселение.

Он знал, что никаких изменений Безумный Дуб не претерпел, но теперь селение казалось ему совсем маленьким. Деревянные и каменные строения выглядели грубыми, почти примитивными. Павильон, сооруженный на склоне хребта, был чистой экзотикой, поскольку сочетал в себе все общественные сооружения, имевшиеся в других поселениях, от складов и до танцевального зала. Находящиеся ниже павильона дома, на первый взгляд, стояли в полном беспорядке, но Крушила знал, что места для них выбирались специально. Их строили на более или менее ровных участках, поскольку местные лерры не одобряли рытье земли под фундаменты.

Теперь он знал, что существуют места, где лерры не столь капризны.

Еще ниже простирались недавно засеянные поля. Поля тянулись до самой реки, и на одном из них Крушила увидел жриц. Жрицы шли по полю, разговаривая с леррами, а над ними мелькали тени, поскольку леррам пришло на ум принять видимые формы.

— С тобой все в порядке? — спросил проводник.

— Да, — ответил Крушила, — просто смотрю на родные места.

— Похоже,

они не очень изменились.

— Нет, они все такие же.

Крушила знал, что Безумный Дуб не изменился — изменился он сам.

Продолжив путь, он проследовал за проводником до павильона. Молодой человек понимал, что ему следовало бы сразу отправиться в родительский дом, но предпочел немного выждать, чтобы приспособиться к новой — или вернее, старой — обстановке.

Скоро он порадовался, что поступил именно так. Выслушать новости от Копателя и узнать, что изменился не только он один, было легче, чем от матери или сестер.

Копатель сказал, что отец Крушилы умер. Лихорадка забрала его зимой, несмотря на все усилия Старшей жрицы. Лерры настаивали на том, что время старого Ворчуна пришло и он больше не нуждается в человеческих молитвах.

Арфа, как и следовало ожидать, вышла замуж за Копченого. Маленькая Ткачиха сочеталась браком с Кривоносом, а Кудряшки — с Шутником. И то, и другое стало для Крушилы полной неожиданностью.

Когда весть о его появлении прокатилась по Безумному Дубу, в павильоне начали появляться обитатели поселения — якобы для того, чтобы порадоваться его возвращению. Но если быть честным, особого восторга при виде него они почему-то не выказывали.

Маленькая Ткачиха и Кривонос пришли вместе, и Ткачиха первым делом заявила:

— Ты же не сказал, сколько времени тебя не будет. Ведь могли пройти годы!

— Если бы победил Темный Лорд, это могла бы быть и вечность, — ответил Крушила, вспоминая лицо Красавицы и понимая при этом, что подобное сравнение — чудовищная несправедливость. Впрочем, следовало заметить, что по части ума Маленькая Ткачиха могла дать сто очков вперед любой, даже самой красивой, женщине.

Кудряшкам, чтобы объяснить свое замужество, не надо было ничего говорить. Ее округлившийся живот все сказал за нее. Крушила поцеловал ее в щеку и пожелал счастья.

Пивовар, откликнувшись на призыв земляков, выкатил бочонок зрелого зимнего пива, Копатель собрал деревенских музыкантов, и к тому времени, когда солнце опустилось за кряж, в павильоне толпились почти все жители деревни. Люди разговаривали и смеялись, а несколько пар отплясывали веселую джигу.

Крушила не танцевал. Когда пришла мать, он сказал ей тихо:

— Прости, что меня здесь не было, когда умер папа. Но я вернулся и пробуду здесь столько, сколько смогу.

Она молча обняла его, и глаза ее остались сухими.

Когда у музыкантов был очередной перерыв, Шутник крикнул:

— Приветствуем тебя дома, Избранный Воин, и поздравляем с тем, что тебе удалось выжить! Спасибо, что избавил нас от Темного Лорда с холмов Гэлбек!

— Я сделал лишь то, что должен был сделать. Ни больше, ни меньше. — Говоря это, он подумал о том, что ни Воровка, ни Ясновидица, ни Вожак, ни Лорд-Чародей не могли бы сказать даже этого.

— Расскажи! Расскажи нам все!

— Как это было?

— Испугала ли тебя его магия?