Лорд-Чародей
Шрифт:
— И Олбир Олгурун пул Сасимори кен кен Фровор.
Услыхав свое подлинное имя, Ведун вздрогнул.
— Мы встретились. Четверо из восьми. Половина Избранных, — напевно продолжила она. — Вы хотите решить участь Лакуара келлина Харио Фор Тезил сил Гэлбек.
— Да, — ответила Ясновидица.
— Мне об этом сообщили лерры, — сказала, чуть выпрямившись, Говорунья. — Небо и ветер сказали мне об этом, поскольку я услышала, как твоя душа, Шал Доро, ищет мою. Твоя душа хотела узнать, где меня найти, и я спросила у лерров, почему вы меня ищете. Но они смогли передать
— О тихом месте? — переспросил Крушила, взглянув на суетящихся жриц, с топотом носящихся по камням, и на толпу прихожан, состоящую в основном из особ женского пола. Из другой части храма доносилось стройное хоровое пенье.
— Пойми, — сказала Ясновидица, — она слышит все. В этом месте она слышит людей и камни, но здесь нет ни птиц, ни зверей, а лерры говорят в унисон… Похоже, я начинаю изъясняться совсем, как она… — вздохнула Ясновидица. — Она всегда на меня так действует.
— Это потому, что она использует подлинные имена, — пояснил Ведун. — Подлинные имена позволяют установить более тесную связь.
Но Крушила не дал сбить себя с толку.
— Говорунья, — произнес он, — как я уже сказал, знакомство с тобой — для меня большая честь. Надеюсь, что мы станем друзьями, коль скоро судьбе было угодно сделать нас соратниками.
— У меня нет друзей, — ответила Говорунья с ноткой печали. — Меня призывает столько голосов, что на друзей не остается времени.
Крушила, растерявшись, вопросительно посмотрел на Ведуна, но тот в ответ лишь пожал плечами.
— Я хочу сказать нечто такое, что не следует слышать жрицам этого храма, — сказала Ясновидица. — Найдется ли здесь место, где нас никто не услышит?
— Нас слышат везде, — пробормотала Говорунья.
— Но не люди! — возразила Ясновидица. — Я знаю, что нас услышат лерры, а еще — пауки, насекомые и птицы в небе. Весьма вероятно, что нас услышит Лорд-Чародей, если того пожелает, но я хотела бы, чтобы нас не слышали другие люди.
Говорунья вздохнула, отлепила голову и плечо от стены и распрямила ноги.
— Раз так, следуйте за мной, Шал Доро, Эррен Заль и Олбер Олгурум.
Она поднялась со скамьи и, проведя их по коридору, вышла из храма.
Теперь, когда Говорунья выпрямилась, Крушила увидел, что она почти такого же роста, как и Ясновидица, но весила раза в два меньше. Под коричневой накидкой на ней было все черное — впрочем, на воротнике и рукавах блестела золотая вышивка.
Пока они шли, Крушила спросил:
— Почему ты называешь наши подлинные имена?
— Лерры не знают иных, — ответила она, удивленно взглянув на него. — Ваши души бесконечно твердят мне настоящие имена. — Немного поколебавшись, она добавила: — Если хочешь, я буду называть тебя по-другому.
— В моих краях использование настоящего имени считается… м-м… — Крушился попытался подыскать
— Конечно, несут! — согласилась Говорунья и чуть не упала, оступившись на ведущих вниз ступенях, но все же удержалась на ногах. — Итак, каким же именем я должна тебя величать?
— Я — Молодой Воин. Дома меня называли именно так.
— Понятно. — Когда они закончили спуск, Говорунья сказала: — Но сам ты не считаешь это своим именем. Для тебя это пока только титул. Твоего предшественника друзья называли Клинком. У тебя раньше было какое-нибудь прозвище? Или ты тоже хочешь взять себе имя Клинок?
— Нет, пусть это имя останется за ним. Мне оно не нужно.
— Половину жизни тебя называли… Ломатель? Разбиватель? Лерры не говорят на нашем языке.
— Крушила.
— И ты думаешь о себе как о Крушиле.
Крушила оглянулся и увидел, что к их беседе с интересом прислушивается Ведун.
— Ты права.
— Я буду называть тебя Меч.
Теперь чуть не споткнулся Крушила. Он решил, что Избранная готова называть его старым прозвищем, и внезапное изменение хода ее мыслей привело его в замешательство. Кроме того, его удивило, что Говорунья употребила прозвище, которым только начинали пользоваться его соседи.
— Пусть будет Меч, — подумав, сказал он.
Ясновидица и Ведун молча обменялись взглядами.
Затем они вчетвером вошли в небольшую комнату с каменными стенами, и Говорунья закрыла дверь, погрузив их в полнейшую тьму. Крушила, или вернее Меч, даже не успел толком осмотреться. Однако он слышал под ногами какой-то хруст.
— Хранилище, — пояснила Говорунья. — Тут держат зерно на зиму, но та зима уже закончилась, а до новой жатвы еще далеко. Стены здесь сложены из камней, щелей нет, чтобы не влезли мыши. Для человеческих ушей мы недоступны, а лерры зерна пребывают в спячке. Здесь говорят только камни, но они говорят очень медленно и очень тихо.
— Прекрасно, — сказала Ясновидица.
Крушила промолчал, хоть и чувствовал себя в полной тьме не слишком уютно.
— А теперь скажите мне, почему вы считаете, что Лакуар келлин Харио должен быть устранен?
— Ты когда-нибудь слышала о поселении под названием Каменистый Склон? — спросила Ясновидица.
— Нет, это название ничего мне не говорит, — сказала Говорунья. — Лерры, как вы понимаете, именуют это поселение по-иному.
— Естественно. Это деревня, где появился на свет Лорд-Чародей. В пятнадцать лет он оттуда ушел.
— Ах вот оно что! Да, это я знаю. И что же там случилось?
— Деревни больше нет, — ответил Крушила, чтобы напомнить остальным о своем присутствии, а еще потому, что ему хотелось услышать свой голос.
— Лорд-Чародей ее уничтожил, — добавила Ясновидица.
— Помолчите, пожалуйста, — попросила Говорунья.
Молчание, как показалось Крушиле, длилось несколько минут, хотя он не понимал, чего они, собственно, ждут.
Первой нарушила тишину Говорунья.
— И он убил всех, кто там жил, — сказала она.