Лорд и леди Шервуда. Том 2
Шрифт:
– Ты его уже получила, – ответил отец Тук и, когда Марианна удивленно посмотрела на него, сказал: – Ты должна была поверить Робину, когда он пытался убедить тебя, что сумеет исцелить твои незримые, но глубокие раны, поверить, что им руководила любовь к тебе, а не долг или жалость. Но ты не поверила, и теперь Господь может послать тебе чувство безответной любви. Это так больно, Марианна, что другого наказания уже и не надо! Робин тоже не безгрешен. Он чрезмерно горд и может остаться глух к твоему раскаянию.
Заметив,
– И ты горда ничуть не меньше, и не придешь к нему, предпочтя вручить свою судьбу воле случая. Что же мне с вами делать? Даже если бы случилось чудо и он вдруг пришел сейчас сюда, не волочь же мне вас к алтарю насильно!
Едва он произнес эти слова, как двери широко распахнулись, и отец Тук с Марианной на миг ослепли от дневного света, ворвавшегося в полумрак церкви.
– Приветствую тебя, святой отец! – воскликнул один из вошедших. – Мы пришли к тебе за очередным отпущением грехов!
– Скарлет, придержи свой язык хотя бы в Божьем храме! – в сердцах ответил отец Тук. – Здравствуй, Робин! И ты, Вилл!
Обменявшись рукопожатием с отцом Туком, лорд Шервуда, Скарлет и Статли расположились на скамье по соседству с Марианной.
– Ты давно уже не навещал нас, святой отец, – улыбнулся Робин и провел ладонью по волосам, стряхивая дождевые капли. – Вот мы и решили сами наведаться к тебе в гости.
– Скажи лучше – переждать у меня дождь, который, судя по вашему виду, застал вас врасплох! – проворчал отец Тук, но, сдавшись перед улыбкой лорда Шервуда, улыбнулся в ответ.
– Если Саксонке позволено прятаться у тебя от дождя, то почему это запрещено нам? – ухмыльнулся Вилл.
– Кстати, Саксонка, а что ты здесь делаешь после ночи, проведенной в дозоре? – спросил Робин, посмотрев на Марианну.
– Она была на исповеди, – ответил за нее отец Тук.
– А! – насмешливо протянул Вилл. – Так ты теперь, святой отец, отпускаешь грехи, нежно прижимая кающегося грешника к своей широкой груди?
– Тебя я прижимать к груди не стану, – в сердцах отрезал священник, – ибо ты, сын мой, даже исповедуясь, никогда не можешь сдержать свою язвительность!
Вилл рассмеялся и протянул ему руку:
– Помиримся, святой отец!
Отец Тук, сердито буркнув, оттолкнул руку Вилла, потом принес большой кувшин с вином и пять кубков, которые расставил прямо на скамье.
– Ах, святой отец! – раздался с порога нежный укоризненный голос. – Пить вино прямо в церкви! А как же ваши обеты воздержания?
– Не верю своим глазам! – обернувшись к дверям, радостно воскликнул отец Тук и поставил обратно кубок, который было поднес к губам. – Наверное, сегодня какой-то праздник, о котором я, грешный, забыл, если даже малышка Кэтрин и Джон решили навестить меня!
Кэтрин, смеясь, сбросила с головы промокший капюшон и подставила
– Джон искал Робина. Мы увидели его вороного возле храма и зашли.
– Значит, все дело кроется, как всегда, в Робине? – притворно возмутился отец Тук. – Впрочем, я не обидчив! Пойду принесу еще один кувшин да пару кубков для вас!
– Святой отец! Вы действительно собираетесь угощать нас вином в церкви? Что подумает Создатель?
– Не кори меня, дочь моя! Считай, что мы причащаемся, – пробормотал отец Тук, наполняя кубок и подавая его Джону. – А Создатель знает меня от рождения, поэтому едва ли он удивится.
– Отец Тук! – непритворно возмутилась Кэтрин. – Хотела бы я понять, почему, как только вы оказываетесь среди этих безбожников, вам на язык начинают проситься одни богохульства?!
– Ты кого назвала безбожниками, жена? – с напускной грозностью спросил Джон, принимая кубок и поднося его к губам. – В том числе и меня, своего мужа, которого должна почитать? Или моих друзей, которых ты обязана чтить из уважения ко мне?
Хоть отповедь Джона и была шутливой, но на хорошеньком личике Кэтрин появилось виноватое выражение, заметив которое, Джон рассмеялся и поцеловал жену в щеку.
– Отменное вино, святой отец! – заметил Статли.
– Да, вино хорошее, – подтвердил Робин и, посмотрев на Кэтрин, улыбнулся одними глазами. – А если бы его разлила красивая девица и сама поднесла кубок отцу Туку, вот бы ты удивилась, Кэтти, как быстро наш святой отец обрел бы мирскую личину и стал таким же, как мы!
Отец Тук поперхнулся вином, услышав подобный отзыв о своей добродетели от самого лорда Шервуда. Грозно выпрямившись, он уперся кулаками в бока и смерил Робина многообещающим взглядом.
– Это ты верно подметил, сын мой! Нынче стало трудно отличить духовное лицо от мирянина и наоборот! Тут обо мне столько наговорили, да еще в присутствии моих духовных дочерей, что я просто вынужден в свое оправдание рассказать поучительную историю. Помолчите, дети мои, и вы узнаете, как на прошлой неделе епископ Гесберт совершил подобную ошибку!
Робин, покусывая губы, чтобы скрыть улыбку, склонил голову, пряча глаза, полные золотых искрящихся смешинок. Отец Тук заново наполнил опустевшие кубки и повел свой рассказ:
– Случилось так, что ясным летним утром, не предвещавшим ни беды, ни ненастья, епископ Гесберт тихо и мирно следовал из Кирклейского аббатства в свою резиденцию. Так как путь его лежал через Шервуд, он оделся простым монахом и взял с собой только одного служку, полагая, что многочисленная свита и пышное облачение привлекут ненужное внимание к его скромной персоне. Зная, как распоясались шервудские разбойники в отсутствие Гая Гисборна в Ноттингемшире, епископ решил, что от охраны толку не будет, а два бедных монаха – незавидная добыча.