Лорд Лондона
Шрифт:
Когда Бетси увидела Ческу в моих объятиях, обвившую мою шею руками даже во сне, она облегченно улыбнулась мне и вернулась в свою комнату. Чарли подмигнул, решив не говорить мне ничего о выходе из дома, когда я приказал всем остальным не покидать этих стен.
Я положил Ческу на кровать, снял с нее кроссовки и накрыл одеялом. Она пошевелилась, но, в конце концов, сон снова поглотил ее. Я снял пиджак и пошел на кухню. Когда чайник вскипел, приготовил себе чашку чая. Я был измотан, чертовски пуст внутри, но... Чувствовал себя по-другому. Как будто только что
Я зашел в гостиную, чтобы выпить свой гребаный чай, и увидел, что Винни сидит на своем обычном месте. Этот придурок почти никогда не спал. Он, как всегда, сидел у огня. Я почти вышел из комнаты, нуждаясь в одиночестве. Но остановился в дверях, вспомнив о Ческе. О той ночи, когда он рассказал ей о ее подругах, о том, что они не винят ее в своей смерти. Я подумал об Эрике и о том, что он сказал несколько недель назад… «У тебя ведь нет параноидальной шизофрении? Ты гребаный медиум или что-то в этом роде. Каждый день говоришь с мертвецами…»
Мои ноги начали двигаться прежде, чем я осознал это. Я сел напротив Винни, моя рука с чашкой чая дрожала.
— Арти, — поприветствовал меня Винни, на лице у него расползлась маниакальная улыбка. Я понятия не имел, что происходит в голове моего брата. Не был уверен, как он переживает каждый гребаный день. Но из всех нас, с галлюцинацией Перл рядом с ним, он, вероятно, был, по иронии судьбы, единственным, кто жил хоть какой-то нормальной жизнью.
Мне казалось, что, несмотря на душевную болезнь, он счастлив.
— Вин. — Я сделал глоток горячего чая, ощущая, как он обжигает горло. Винни, как всегда погруженный в свои мысли, смотрел на огонь. Но, словно прочитав то, что было у меня на уме, он повернулся ко мне, и я понял, что он ждет, когда я заговорю. Его светлые до плеч волосы скрывали половину лица. Мое сердце колотилось так, словно я только что пробежал чертов марафон.
Я медленно подался вперед в своем кресле, ритмичное тиканье дедушкиных часов позади меня почти заглушало мой голос, когда я спросил:
— У них все хорошо? — мой голос был так слаб, что я не был уверен, что Винни услышал меня. Пока он не кивнул. Я кивнул в ответ. — Они… — Я уставился на свои руки. Потом поставил чай на стол между нами и сцепил пальцы, подняв глаза на Винни. — Они чувствовали боль?
Винни не нужно было объяснять, о ком я говорю. Он знал. Так или иначе, он всегда знал.
— Никакой боли, — сказал он, качая головой. — Это было быстро. Как будто просто заснуть.
Меня охватило облегчение. Я глубоко вздохнул и поднялся на ноги. Я устал, как собака, и мне просто нужно было поспать. Мне чертовски хотелось прижать Ческу к себе и закрыть глаза. Проходя мимо Винни, я в знак благодарности положил ему руку на плечо.
Он схватил меня за руку, когда я собрался уходить. Я посмотрел на своего брата по оружию, и он сказал:
— Она рада, что ты вернулся. — Волосы на затылке встали дыбом. — Что попрощался. Она была рада видеть тебя там. — Я кивнул,
Винни снова уставился на камин, а я пошел в свою спальню в гребаном оцепенении. Сбросил с себя одежду и забрался в постель рядом с Ческой. Схватил ее за талию и притянул к себе.
— Я люблю тебя, — пробормотала она сквозь сон.
Когда ее дыхание выровнялось, я ответил:
— Я тоже люблю тебя, принцесса. — Я знал, что никогда не стану самым романтичным человеком на этой ублюдочной планете. Я был чертовым лондонским гангстером из Ист-Энда, в моей крови текли ненависть и жажда мести. Я никому не показывал свою любовь. Но может быть... просто может быть…
Я поцеловал шею Чески, услышав ее вздох в ответ.
Может быть, я сделаю для нее исключение. Только для нее.
Всегда для одной нее.
Глава 14
ЧЕСКА
— Еще раз, — сказал Эрик, пока я вытирала пот со лба.
Сделав глубокий вдох, крепко сжала свой нож. Бросившись на Эрика, я отбросила его руку, чтобы он не схватил меня, и прижала острие к его груди прямо в области сердца.
— Хорошо, — сказал Эрик, когда я отступила. — Уже лучше.
Я схватила бутылку воды с усыпанной листьями земли церковного двора. Проглотила прохладную жидкость и откинула голову назад, глядя в серое небо. На улице было холодно, но я вспотела. Часы тренировок здесь с Эриком, среди старых надгробий, помогли мне избавиться от беспокойства, которое я испытывала в последнее время. Сдерживаемая горечь от чувства вины, которая все еще съедала изнутри, и болезненная грусть от того, что я скучаю по своим подругам, по отцу, Хьюго.
Я снова повернулась к Эрику, когда Чарли вышел к нам, чтобы закурить сигарету. Он прислонился спиной к стене церкви и наблюдал за мной с веселым выражением на лице.
Эрик взял мой нож и повернул острием к своей обнаженной груди у сердца.
— Помни, что ножи-шпильки наиболее эффективны для прокалывания крупных органов, а не для перерезания горла или разрывания плоти. — Он прижал его к своей коже, оставив след, чтобы показать мне точно, куда я должна целиться, если мне когда-нибудь придется использовать его. — Сердце, — сказал он и опустил его. — Легкие. Почки. Печень, — сказал он, указывая на них по очереди, затем опустил нож на бедро. — Главные артерии. Здесь. — Потом к шее. — И здесь. — Он прижал нож к виску и улыбнулся. — А если ты хочешь быть настоящей дикаркой, то висок. Загоняй нож прямо ублюдку в мозг. Через глаз тоже можно.