Лорд-мошенник
Шрифт:
Из наполненного сигарным дымом кабинета были слышны голоса беседовавших о делах мужчин, и Алисия прошла во внутреннюю часть дома. Основные гостиные и столовая были превращены в танцевальный зал, но в семейной гостиной с видом на сады и холм можно было уединиться и спокойно подумать.
Алисия едва успела войти в комнату, как поняла, что здесь кто-то есть. Она повернулась, намереваясь выйти, но ее остановил знакомый хриплый шепот:
— Не уходи, Алисия.
У нее екнуло сердце, интуиция ей подсказывала, что нужно бежать, но это было бы не только грубо, но и жестоко. Она медленно повернулась, вглядываясь в темноту, и обнаружила высокую, стройную фигуру возле застекленной двустворчатой двери. Огонек на конце сигары прочертил дугу вниз, и Трэвис загасил ее в невидимой пепельнице. Глаза Алисии привыкли к полутьме, и она уже могла разглядеть четко выделявшиеся на фоне его темного сюртука ослепительно белый шарф и рубашку.
— Почему ты здесь? — Помимо ее желания вопрос прозвучал как-то двусмысленно.
Трэвис не торопился отвечать, будто гадая, какой из ответов она бы предпочла.
— У меня были дела с твоим отцом, — наконец ответил он. Трэвис не двигался с места, разглядывая поблескивавшее на ее шее серебро и хорошо представляя себе полные округлости, на которых покоилось это ожерелье.
Звук его голоса вызвал у Алисии дрожь. От Трэвиса исходил настолько сильный магнетизм, что она не могла с ним бороться. Она помнила, как эти сильные руки, направлявшие лодку по бурным рекам, держали ее в объятиях. Она помнила нежность, с какой он кормил, одевал ее, заботился о ней, как отец о ребенке. И она помнила его жуткий нож, который он вонзал в плоть, когда лишал человека жизни. Он ужасал ее. Он восхищал ее.
Набравшись смелости, она подошла к нему. В темноте чувственно прошуршал ее шелк.
— Так ты теперь бизнесмен? — беспечно спросила она, на самом деле желая знать это и все остальное, но чтобы он ничего не понял.
— В каком-то роде. — В комнате было мало мебели. Трэвис отодвинулся, предоставив Алисии место перед застекленной дверью и любуясь ее лицом, подсвеченным снаружи лунным светом. — Почему ты не внизу со всеми, не танцуешь, празднуя Новый год? — Он задал вопрос в более вежливой, чем обычно, форме, и Алисия улыбнулась, поскольку его вежливость оборачивалась против нее же.
— Почему я здесь? — уточнила она. Он не засмеялся, и она беспечно проговорила: — Мне там не место, — и уклончиво пожала плечами.
Прислонившись к стене, Трэвис вглядывался в бледное лицо, освещенное проникавшим сюда из окон светом луны. Когда она отводила глаза, необычайно длинные ресницы отбрасывали на ее щеки тени. Хотя все женщины в переполненном зале, напротив, были с распущенными волосами, со свободно ниспадающими на шею и плечи локонами, волосы этой женщины по-прежнему были зачесаны наверх. Эта прическа обнажала хрупкий изгиб ее шеи, придавая ей еще большую уязвимость, и Трэвису захотелось погладить ее.
— Не верю этому, — категорически ответил он. — Ты самая прекрасная женщина из всех присутствующих сегодня в этом зале. Даже если кто-то прибыл с других планет, все глаза обращены на тебя.
Алисия приглушенно засмеялась:
— Думаю, что если бы там были существа с других планет, то разумнее всего было бы смотреть на них. А почему ты не там, с остальными гостями?
— Меня не приглашали, — Это была простая констатация факта, произнесенная без всяких эмоций.
Алисия с любопытством взглянула на его смуглое обветренное лицо.
— Тогда почему ты здесь?
На этот раз Трэвис не сдержал смеха.
— Пошли по кругу. Мне разъяснить свой первый ответ? Я здесь по делу. Твой отец не прочь заработать, а я могу ему помочь. Но он предпочитает не смешивать бизнес и развлечения.
— Не всегда. — Зазвучала мелодия еще одного вальса, и Алисия оглянулась в сторону зала. Отец будет искать ее. Она должна вернуться к нему.
— Можно пригласить тебя на танец?
Вопрос показался ей нелепым, и Алисия бросила быстрый взгляд на Трэвиса, проверяя, не смеется ли он над ней. Но Трэвис ждал ответа, спокойно глядя на нее.
— Это вальс, — прозвучал глупый ответ. Похоже, при нем она теряла разум.
Трэвис не стал отвечать. Одной рукой он обхватил ее талию, а другой взял за руку. Без мебели и без ковра, эта комната идеально подходила для танцев. Он медленно вел Алисию в ритме музыки, а потом они закружились по периметру комнаты, как будто находились в танцевальном зале блистательного дворца, среди утонченных людей.
Алисия никогда не испытывала ничего подобного. Этот мужчина перенес ее в неизведанный мир, в котором, кроме музыки и танца, ничто не имело значения. Она чувствовала тепло его руки сквозь шелк платья, его голова была так близко от нее, что она ощущала его дыхание на своих волосах, — и она расслабилась, бесстрашно плывя по воздуху в его объятиях.
Это очарование длилось еще несколько волшебных мгновений и после того, как смолкла музыка. Трэвис все еще держал ее талию и руку и смотрел на поднятое к нему лицо. У Алисии перехватило дыхание от его внимательных черных глаз, но она не отступила от него.
— Позволь мне научить тебя не бояться. — Это было произнесено спокойным, без эмоций тоном.
Алисия не стала делать вид, будто не поняла. Она завороженно продолжала смотреть в его скуластое лицо, не в силах произнести ни слова.
— Это невозможно, — наконец пролепетала она.
— Позволь мне попробовать. — В этой фразе уже была требовательность, а не только просьба. Трэвис погладил ее по щеке и легонько сжал подбородок. — Никто не знает тебя так, как я. Нельзя прожить всю жизнь в страхе. Он погубит тебя. Тебе нужно кому-то довериться, Алисия. Доверься мне.
Ей очень хотелось этого. В эти недолгие чарующие мгновения в его объятиях она была свободна, и ей хотелось вновь ощутить эту свободу. Она почувствовала, как напряглась ее спина, как по телу разлилась пугающая пустота, и отступила от него. Он хотел ее так же, как все мужчины, которые хотят женщин, но она не могла стать такой женщиной.
Тем не менее у нее уже был какой-то выбор. Отец хотел, чтобы она вышла замуж, но это было невозможно. Как ей объяснить тем благовоспитанным молодым джентльменам, что ее изнасиловали, что она носила ребенка от насильника и теперь боится даже простого прикосновения мужчины? Трэвис знал об этом, и ему было все равно. Она могла бы отвернуться от отца и от других мужчин, зажить своей жизнью, но предстоящее одиночество пугало ее не в меньшей степени, чем замужество. Трэвис знал и об этом, поскольку сам чувствовал себя столь же одиноким.