Лорелея
Шрифт:
— Мисс Жанетт, я буду вам бесконечно признателен, если вы расскажете мне все, что знаете! — его тон моментально изменился, и девушка хихикнула в кулачок.
— Да ладно, ладно, расскажу! Ты как ушел тогда, а я задумалась сразу, что за леди такая у нас может быть. Нет, у нас, конечно, всякие бывают, — она кивнула в сторону весело смеющейся красотки, сидящей на коленях мужчины в углу зала, — но твоя, я сразу поняла, не какая-нибудь там catiche. А приличные дамы сюда редко заглядывают, не женское это место, сам понимаешь. Но именно такую, в белом, я тут видела
— И что же она тут делала?
— Да не делала она ничего, в том-то и дело. Молчаливая всегда такая была, все сидела в своем углу, да на людей вокруг смотрела так внимательно-внимательно. Иногда подсаживался к ней кто-то из художников этих модных, да и все. И я что заметила — она не заказывает ничего, а если угостят ее вином или абсентом, то и стоит полный бокал, так и не притронется. Ну и зачем, спрашиваю я, приходить?..
— А еще? Она… — «убивала кого-нибудь?» — чуть не вырвалось у Артура, но он сдержался. — Она… нормально себя вела?
— Ну да, — девушка непонимающе пожала плечами. — Такая вся из себя, как ты там сказал — «леди». А сама-то, ну посмотрела я на нее — девчонка девчонкой, и сдалась тебе она? Хотя — твой выбор, нравится тебе, так пусть твоей будет.
— Жанетт, да сколько тебя ждать! — грозный голос из подсобного помещения перекрыл даже пьяный смех за соседним столиком.
— Ах, нет, ну что такое! Ни секунды отдыха, — официантка раздосадованно всплеснула руками, и под звон стаканов, чудом удержавшихся на подносе, отправилась прочь.
— Какая милая девушка. Не хотелось прерывать вашу беседу, — улыбнувшись, Мицци села напротив Артура.
Вампирша появилась бесшумно, ниоткуда, и юноша вздрогнул от неожиданности, едва услышав ее голос, который он не забудет уже никогда и не перепутает ни с каким другим.
— Что ж, ты опять заставила меня прийти против воли, скоро это станет привычкой.
— Я не заставляла, — покачал головой девушка. — И ты это знаешь, зачем обманывать себя.
— Хорошо, и что ты хочешь от меня?
— Я хочу быть с тобой. Разговаривать. Видеть тебя. Неужели это звучит так странно?
Артур посмотрел на нее с осторожным удивлением.
— Более чем. Я бы меньше удивился, скажи ты, что хочешь выпить мою кровь. Так было бы честнее.
— Я не говорила, что не хочу этого, — она улыбнулась. — Ты просто не знаешь, что это такое — жажда крови. Не можешь себе даже представить. Но я… Просто допустим, что я не хочу убивать тебя сейчас.
— Не могу, — честно сказал он, прямо глядя на сидящую перед ним вампиршу.
Она выглядела обычно — она могла казаться человеком, если того хотела. Рыжеватые волосы стянуты сзади в пучок, по вечернему открытое современное платье со множеством оборок и кружева, тоненькая золотая цепочка на шее, легкий румянец на нежной фарфоровой коже… Артур подумал, что, должно быть, она уже утолила свою жажду, и оттого ее лицу вернулся человеческий оттенок. Может быть, она не хочет убивать его сейчас, но это лишь вопрос времени.
— Я не знаю, о чем думают вампиры, когда смотрят на людей. О том, как сильно хотят крови? Или как лучше их убить, чтобы не привлечь внимания? А, может быть, они завидуют людям, вспоминают себя до того, как продали душу дьяволу, подписавшись на вечную жизнь?
— А может быть, они просто хотят жить? Жить, как все.
— Как все люди? Но вампиры-то уже давно не люди!
— Люди смертны. А я… Я просто не хотела умирать, — тихо проговорила Мицци. — У меня был выбор, и я его сделала. Вечная жизнь в обмен на то, кем я стала. Спать в гробу, скрываясь от солнечных лучей, убивать других для продления своей жизни, жить в вечном холоде и темноте — я знала цену и готова была ее заплатить.
— И что, ты довольна? Неужели это ты называешь жизнью?
— Да! — с вызовом произнесла вампирша. — Это жизнь, какой бы она ни была. В отличие от свифтовских струльдбругов я не старею, я все так же молода и прекрасна, как и век назад. Ты не можешь этого понять, ты никогда не был так близко к смерти, как я. А я видела Ее лик, чувствовала Ее дыхание позади себя… И теперь не хочу встречаться с ней как можно дольше!
— И вместо себя ты отправляешь навстречу Смерти других.
Мицци опустила свои пронзительно-изумрудные глаза, пряча взгляд.
— Я не всегда убиваю. Это не обязательно. Мы можем обходиться без убийств, выпивая не всего человека. Но это… это так сложно.
Она замолчала, не глядя больше на Артура, и он внезапно почувствовал себя очень неловко рядом с ней. Конечно, ему не было жаль кровопийцу. Он даже не мог себе представить, чтобы она могла вызвать чувство жалости в ком-либо. И тем более он никогда бы не простил ей нападение на себя, и что уж тут было говорить о тысячах убитых ею. Просто почему-то именно в этот момент он подумал: а все ли о вампирах ему рассказали охотники? И все ли они знают сами.
— Каково это, быть вампиром?
— Что?
— Мне интересно. Я смотрю на тебя и думаю: что скрывается за этой красотой, ради которой любой был бы готов пойти на все? Кто ты? Кто такие вампиры?
Они говорили громко, но никто не обращал на них внимания, не замечал, будто их здесь и не было. Отгороженные от тесной залы переполненного кафе вампирскими чарами, они сидели друг напротив друга, и в какой-то миг Артуру показалось, что они здесь совершенно одни, как были одни в толпе на залитой огнями Гранд-рю-де-Батиньоль.
— А кем ты хочешь меня видеть? Ведь лучше было бы, если бы все было так, как говорил Люк, правда? Я мало встречала вампиров — нас и правда совсем немного, а скоро, наверное, и того меньше станет. Не из-за таких, как Люк и Берже, нет. Просто слишком много меняется вокруг, слишком тяжело успеть за жизнью… Я же не зря вспомнила струльдбругов. Меня не покидает чувство, что я становлюсь такой же, как они. Не понимаю новой жизни, не успеваю за ней. Я стараюсь, бегу, но время быстрее меня. Странное ощущение, будто бы жизнь проходит мимо.