Лось 2
Шрифт:
— Зайдешь?..
— На кофе?..
Судорожно провел виртуальную ревизию шкафов на кухне. Нашел засохший огрызок булки и двух тараканов.
— Конечно! — уверенно дал ответ.
— Робуста?
— Обижаешь, арабика! — удачно вспомнил, что в кармане портфеля завалялся пакетик "три в одном". Какую хероборию туда напихали производители — только им известно, но пусть будет арабика!
— Как я могу отказаться от столь заманчивого предложения?..
— Конечно, не можешь! — произнес, целуя обветренные губы.
Лестница на четвертый этаж как никогда
К новой пятнице круги под глазами плотно прописались не только у меня. Лейтенанта Начерных Сергея Руслановича (Я долго ржал, когда узнал, какое Младшему придумали отчество. Нет, я конечно подозревал, что Забелина — мужик, даром что без яиц и с титьками, но зачем же так откровенно-то?!) шатало сквозняками, а видом он походил на самого драного мартовского кошака — Зайки плотно взяли парня в оборот, выжимая все соки. Но раз все выглядели довольными, то не мне совать свой нос в их жизнь.
— Айда есть? — позвал он меня в столовую.
— Уже обед? — оторвался от подсунутого на изучение штатного расписания Специального полка, — Сейчас! Иди, я догоню! — за привычку не убирать документы в сейф мне уже пару раз прилетало, не стоило демонстрировать ее тому, кто за такие вещи отвечал.
В обеденном зале нашел Серегу, окруженного научниками. В чем-то мы с Младшим оказались похожи. Я всегда легко сходился с людьми, а здесь этот талант был еще приправлен Шелеховским наследством: за редкими исключениями я с первых минут знакомства вызывал у собеседников подсознательное доверие. Не знаю, сам я этого не чувствовал, но многие мне говорили, что в моем обществе хорошо и спокойно. Короче, пойди я в мошенники или продажники, наверное, цены бы мне-Масюне не было.
И у Сереги было свойство располагать людей к себе. Сколько в нем природного, а сколько вдолбленного учителями — не скажу, но если Серый хотел кого-то очаровать, то как правило у него получалось. Тоже не без осечек, как, например, у меня с Иголкиным, укатившим сейчас куда-то на юга в санаторий лечить не столько расцарапанную морду, сколько расшатанные нервы, но в целом народ к Младшему тянулся, легко принимая в компании, куда не было хода майору Маздеевой. Потомственный шпиён, что с него взять?
И вот сейчас наследник династии разведчиков стоял и травил в кружке инженеров байки.
— Что врём? — подкрался я к нему со спины.
— Рассказываю, как Перебедову арестовали.
— А ее арестовали?
— Да, еще утром, при мне дело было, — ответил вместо Младшего Панцырев.
Странно, когда закрыли Макса, в бюро царила подавленность, а тут почувствовал злорадство и удовольствие — странные чувства для коллег арестованной.
— Помнишь, мы жаловались, как две командирские девятки на ровном месте из строя вышли? — продолжил Сашок.
— Помню! — заодно вспомнилась формула-шифровка Нины-Турбины: "Сорок пять умножить на девять минус два, оба раза зачетных, что бы это ни значило!"
— Потом мы разобрались — на каждой по два реле оказались нерабочими, родная деталь была заменена на другую, подделку.
— И что?
— Перебедова, тварь такая, сняла!
— Точно?! — насторожено глянул на победно скалящегося Младшего.
— Точно. И знаешь, для чего?! — народ, уже знающий ответ, замер, предвкушая мою реакцию.
— Для чего? — задал ожидаемый вопрос.
— Они очень красиво подходили на ручки для шкафчиков!!!
— Итицкая сила!!! — не разочаровывая компанию, прошелся добрым словом по умственным способностям Перебедовой, а заодно по ее родне по материнской линии.
— Умеет наш командир! — добродушно похлопал меня по плечу Сашок, выслушав загиб, — Ладно, дадим людям поесть, а то они оба скоро прозрачными станут!
— Заведи себе подружку, и тоже так выглядеть будешь! — огрызнулся я.
— Чур меня, чур! Зачем останавливаться на одной, когда вокруг столько красавиц? Я лучше как шеф, лет в сорок остепенюсь!
— Балабол! — ткнул его Макс, опередив меня, — Дорасти сначала до шефа!
За столом Младший расслабился, прекратив контролировать лицо, которое выдавало всю скопившуюся за последние дни усталость.
— Молодец! Так держать! — похвалил я его. Что ни говори, а оказаться вдруг на окне в неработающем экзе — хуевая перспектива. А моя девяточка из всех командирских была самой командирской, все новшества обкатывались обычно на ней. Вдруг бы еще какая заклепка кому-то в быту пригодилась?
— Да, я-то что? Это Людмила Васильевна ее вычислила, я только помог, да на задержании подстраховал. Даже не подозревал, что на свете такие дуры имеются! Мы ведь все на происки неведомых врагов грешили, а тут… святая простота! Она даже не понимала, что это из-за ее подделок сыр-бор поднялся!
— Значит — оба молодцы! — похвалил особистов-кураторов повторно, — В личном деле запись появится. Что нос повесил?
— Порылся в истории, в этом году рекорд! — заявил Сергей, ковыряясь в салате.
Окна продолжали открываться по три-четыре в день. В прессе и на радио размеры бедствия старательно замалчивали, но те, кто обязаны были быть в курсе, ходили черными.
— Как всадницы?
— Погибших уже пятнадцать и втрое больше раненых. Почти весь ведущий состав выбит, перешли на запасной.
Пять тысяч всадниц, казалось бы, что такое им шестьдесят человек в минус? Хуйня! Но! Где-то пятая часть не могла выступать по причине беременности или кормления. Хочу я признавать, не хочу — а их разводили словно скот. Порядки в кланах царили примерно одинаковые, и каждая всадница в восемнадцать была обязана родить ребенка. У моей "невестушки" Вики уже имелась одна спиногрызка, и это Тихая Смерть еще выгодно отличалась от сверстниц, имеющих к ее возрасту по два ребенка! У Кровавой Ведьмы помимо Белки имелось еще две дочери. Третья, как обычно, во всадницы не годилась, зато готовилась к роли свиноматки для нового поколения бойцов.