Лось
Шрифт:
– Что не мешает тебе пользоваться плодами ее благосклонности!
– И рад бы поспорить, но не стану, мотивы насквозь корыстные.
– Вот и у меня такие же!
– признался Мишка, - Макс на повышение идет, ему начальника группы дают, знал?
– Проф вчера сказал, рад за него.
– Это уже второе его повышение за работу в лабе, летом незадолго до тебя ему ведущего специалиста дали.
– И?..
– А мне нет, как видишь.
Опять же, рад бы возразить, но крыть нечем - при всей неприятности характера Макс по уму выигрывал у Мишки. С точки зрения работы их тандем был идеален - Кудымов генерировал идеи, а Рыбаков доводил их до ума, оставаясь на вторых ролях. Никогда не думал, что покладистого Мишку такое положение может напрягать.
–
– Вынужденная мера. Поверь, я к ней не стремился.
– Однако получать офицерскую надбавку не стесняешься!
Ну, да! А что он хотел? На мне гирями висела ответственность за восьмерку не самой спокойной молодежи. С новой группой прежних ошибок я не повторял - эти у меня дышать без приказа остерегались. Так что надбавку я отрабатывал на все сто. Да и формально я был в отставке, не такой уж и весомой доплата получалась. Гораздо больше я получал стараниями шефа за риск для жизни при испытаниях. Это только кажется, что новые прибамбасы внедрялись сами собой, а на деле я их собственной тушкой в полной мере опробовал и не всегда без последствий.
– Так ты из-за денег?
– Не цепляйся ты к деньгам, мне обидно, понимаешь?! Три движения членом, и сопляк вроде тебя уже лейтенант, глава целого направления! Второй человек после Воронина! А то, что я здесь корячусь со второго курса, как бы уже не считается!!!
В своей злости Мишка намешал в одну кучу все подряд. Главой обучения группы я стал по велению Ван-Димыча, спихнувшего на меня эту часть. Новое звание получил тоже далеко не членом - Забелина мне его буквально навязала, также как и звание фельдфебеля раньше. Надбавка... пять рублей (цена одной бутылки водки) за звездочку на погонах вряд ли бы могла кого-то впечатлить, вероятно Мишка спутал ее с отчислениями за методичку, которые тоже приходили от СБ. За них мне не было стыдно: для того, чтобы привести чужие пространные измышления в удобоваримый вид, пусть даже нецензурный, я потратил не один час. Если уж быть честным, то Маздееву я охаживал в плане исключения помех процессу - никаких других бонусов с этой связи мне не перепадало, что бы там ни фантазировал Рыба.
– Раз ты настроен серьезно, мешать не буду. Бить - тем более. Было бы из-за чего, много чести! Могу только пожелать удачи и не промахнуться.
Пить предложенное пиво я не стал, слегка разочаровавшись в человеке, считавшемся моим другом. При внешней схожести, мотивы для трахания Маздеевой у нас оказались все же разными. С другой стороны, амбиции прослеживались и у меня: КБ Воронина я считал лишь удачным стартом для дальнейшей карьеры, с чего мне отрицать их наличие у других?
Я могу долго расписывать доведение команды до ума, но это не интересно - вначале такое же обучение по собственным материалам, потом планомерная работа изо дня в день, притирка характеров. Кстати, на предварительный курс по управлению даром кроме команды мне навязали еще несколько женщин постарше возрастом. К экзам они не лезли, слушали мои пояснения и отрабатывали упражнения из методички, исчезнув, как только материал был усвоен. Ничего кроме имен я о них не узнал, жили они в гостинице и ходили в гражданском, но характерные повадки и цепкий профессиональный взгляд за простым "Зовите меня Надя, Таня, Маня" (нужное подчеркнуть) не скроешь. Судя по всему привет от полковника Красновой.
Как я подозревал, подобная группа далеко не последняя в моей жизни, на этих ребятах я отрабатывал методику подготовки. Конец осени запомнился даже не поездкой к мизантропу Горбунову - реально, до встречи с ним я считал, что такие люди встречаются исключительно на страницах романов! Хмурый, всем недовольный, на всех обиженный Геннадий Матвеевич считал себя непризнанным гением и вел себя соответственно. Ничего общего с шефом! Несмотря на предупреждение Воронина и гостинцы от Агеевой, общий язык мы с ним нашли не сразу,
Не фееричной дракой Коваль и Тушнолобовой, после которой всю группу пришлось вызволять с гауптвахты, и даже не вылетом Зарябиной из программы по причине неожиданно возникшей беременности, ноябрь был важен двумя судьбоносными разговорами.
Первый состоялся в самом начале месяца еще до поездки к изобретателю прототипа композитной брони.
– А почему вы Горбунова сразу не привлекли?
– спросил я у Воронина как-то вечером, когда мы с ним вдвоем присобачивали к Ванечке новые приводы. Старые чем-то Воронина уже не устраивали.
– Я так понимаю, что Светлана Владимировна уже рассказала тебе о нашей дружбе и чем она закончилась?
– отозвался шеф на мой вопрос.
– В общих чертах, она в основном на гибели сына упор сделала.
– Видишь ли, Миша, - Иван Дмитриевич вытер испачканные руки ветошью и отошел от робота на несколько шагов, чтобы оценить крепеж, - Я глубоко уважаю Светлану Владимировну, после смерти моей мамы они с Афанасием Викторовичем заменили мне родителей, но не только они тогда потеряли близкого человека, нам всем досталось. У Агеевых погиб сын с невестой, у нас с Алексеем друг и жены. Гена был далеко, а мы с Алексеем в своем горе сблизились. Может быть, сыграло роль, что у нас с Угориным больше никого не было - я сирота, Лешка со своей матерью никогда по-настоящему не был близок, а у Горбунова уже тогда имелось еще две жены и сестра его с ними жила. Мы его часто в шутку султаном и гаремовладельцем звали. А может быть дело просто в разнице характеров, но с Геной мы разошлись, общаться только недавно начали и то с трудом. Когда конструировал Ваню, я попробовал возобновить былую дружбу и с Геннадием проконсультироваться, но он сразу же предложил воспользоваться стандартным опытом, ведь для Вани вес брони несущественен. При его общем весе килограмм туда-сюда... к тому же он не человек. Вроде бы дело сказал, но мне его совет показался завуалированным отказом помочь и вообще отказом...
– Жаль. Я хотел попросить у вас рекомендацию к нему и отпроситься на день-два в поездку.
– Ты все же решительно настроен попробовать другие варианты по броне?
– Иван Дмитриевич, я ведь понимаю, что вам все не ухватить, но то, что нам поставляют из Ветошкинского КБ - полная жопа, извините меня за прямоту! И я узнавал, туляки идут по тому же пути, и на Урале клепают подобное. Обратившись к ним, мы ничего не выиграем, а получим примерно то же самое согласно Малышевской концепции. У Горбунова есть альтернативные разработки, его труд, не знаю, читали ли вы его, вообще оказался очень познавательным, вся загвоздка в том, что его броня намного сложнее и дороже в изготовлении. Если надо, я сам пойду к Руслане Евгеньевне утрясать финансирование. Нам ведь не надо тонны, нам пока только на десяток машин, а во-вторых, насколько я помню, любой процесс производства со временем удешевляется.
– К Забелиной, говоришь... к Забелиной я сам съезжу, не хватало еще мне на помощника переговоры перекладывать, - решился наконец профессор, - Но это только после того, как ты мне привезешь от Горбунова все выкладки, расчеты и примерный эскиз. А вот ты, если найдешь в Гениных идеях рациональное зерно, обратись параллельно к Красновой, неофициально, у вас с ней, говорят, весьма теплые отношения сложились, - предложил Воронин, намекая, что в курсе всего, что происходит в его КБ.
– Тоже здравая идея.
– Гене я сегодня же позвоню, с Маздеевой вопрос по поездке согласую, - новый намек на то, что проф полностью держит руку на пульсе, не пропуская мелочей - тремя неделями раньше я бы сам согласовал с Людмилой Васильевной командировку, но с началом романа майора с Мишкой наши отношения на радость Зайкам свелись обратно к сдержанно-официальным.
– Но ты должен привезти такие доказательства преимущества Горбуновской брони, чтобы ни одна халдейка из СБ не смогла мне поставить в упрек нашу с Геной былую дружбу. Считай это экзаменом!