Лощина
Шрифт:
— Возможно, им это не важно, — говорит она, и стук копыт теперь ближе.
Она открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но я прижимаю ладонь к ее губам, чтобы она замолчала, а затем останавливаю Подснежницу. К счастью, лошадь не издает ни звука, но ее белая шерсть будет заметна в темноте леса.
Я думаю о том, чтобы, возможно, отвести лошадь в чащу и скрыться из виду, и, возможно, всадник проедет мимо, не заметив нас. Также есть шанс, что за нами вообще никто не гонится, но…
— Икабод! — вскрикивает Кэт. Она в ужасе смотрит через мое плечо, и я
У него нет головы.
У него нет гребаной головы.
Это прямо как мое видение на картах Таро. Это я видел.
И точно так же, как в том видении, я знаю, что произойдет дальше. Подснежница встанет на дыбы, я упаду, а этот всадник без головы достанет топор и снесет мне голову.
Вот так я и умру.
— Нет! — Кэт кричит на всадника, когда тот приближается к нам, черное порождение смерти в ночи, созданное из костей страха, и он заносит свой топор в воздух.
Я прикрываю Кэт своим телом, защищая ее от удара, когда Подснежница разворачивается и встает на дыбы. Отчаянно пытаюсь удержать нас обоих на лошади, одновременно пытаясь уберечь Кэт от вреда, и как раз в тот момент, когда я почти соскальзываю, копыта Подснежницы снова касаются земли.
Поднимаю взгляд, готовый почувствовать прикосновение лезвия к своей шее, но вижу, как большая черная лошадь фыркает на меня, а человек хоть и без головы, но создается ощущение, как он смотрит на меня.
Затем он лягает свою лошадь, та разворачивается и пускается галопом вниз по тропе в сторону Сонной Лощины.
Я выпрямляюсь, и Катрина поднимает голову, наблюдая, как всадник исчезает в ночи.
— Он едет в город! — кричит она, оглядываясь на меня через плечо. — Надо предупредить мою маму!
Глава 15
Кэт
Как быстро все превратилось из сна в кошмар. Только что пальцы профессора Крейна доставляли мне удовольствие, когда мы ехали верхом на моей лошади; в следующую секунду нас чуть не убил всадник без головы.
Самая пугающая, сводящая с ума вещь во всем этом — факт, что сейчас я вспоминаю, что видела того самого всадника внутри пустоты, в том месте между мирами и измерениями, где искала Брома. Я видела всадника без головы, воплощение зла, там, и теперь он здесь.
В этой жизни.
В моей жизни.
И все же, как это и случилось в том черном, пустом пространстве, он не причинил мне боли. Казалось, он хотел, но не сделал, как будто искал кого-то другого и не зациклился на мне.
— Боюсь, ему нужна моя мама, — кричу я Крейну после того, как объясняю, что я видела в пустоте. Мы несемся галопом по темной тропе, направляясь в Сонную Лощину, Подснежница, опустив голову, мчится так быстро, как только может.
— Почему ты так думаешь? — спрашивает он, прижимаясь губами к моему
— Не знаю, — признаюсь я. — У меня просто такое предчувствие, что всадник преследует того, кого я люблю. Как будто он ищет всех моих близких, — у меня мало осталось таких людей. Я не люблю Крейна, но в последнее время кажется, что влюбляюсь. Мама — единственная, кто у меня остался. Хотя я очень забочусь о Мэри, в последнее время мы не общаемся.
— И ты никогда не видела его до сегодняшнего вечера?
— Я бы запомнила, если бы видела, — замечаю я. — Впервые слышу и вижу всадника без головы, — и все же это ужасное чувство страха не проходит.
«Давай, Подснежница», — мысленно призываю я. «Быстрее, если можешь, пожалуйста».
Моя кобыла фыркает в ответ и каким-то образом умудряется прибавить шагу, и вскоре мы с грохотом проносимся мимо болота Уайли, выезжаем из леса и пересекаем крытый мост, перекинутый через Холлоу-Крик, стук ее копыт отдается эхом, как раскаты грома. Мы несемся галопом по дорожке мимо фермы Мэри, свет в ее доме выключен. Кроме тяжелого фырканья Подснежницы и звука прерывистого дыхания Крейна у меня над ухом, я больше ничего не слышу. Ни криков, ни звуков, издаваемых другой лошадью, ни того, что кого-то забивают насмерть топором.
Наконец, мы добираемся до моего дома, белая обшивка блестит в бледном лунном свете, из нескольких окон виден свет. Несмотря ни на что, я чувствую себя в безопасности.
— Мама! — кричу, когда Подснежница резко останавливается, во все стороны летит грязь. Крейн практически спрыгивает с лошади, прежде чем протянуть руку и стащить меня с седла за талию и поставить на землю.
Входная дверь распахивается, и мама вылетает наружу, накинув шарф на плечи.
— Катрина! — восклицает она. — Что? Что случилось? — она в замешательстве смотрит на Крейна. — Кто это?
— Профессор Крейн, — говорит он, протягивая руку. — Рад познакомиться с вами, мисс Ван Тассел.
Она хмурится на него, а затем поворачивается обратно ко мне, игнорируя его руку. Если бы я уже не была так расстроена, я бы разозлилась на то, что она так груба с ним.
— Ритуал нормально прошел?
Ритуал. Я на мгновение замолкаю, задаваясь вопросом, вызвал ли ритуал появление всадника.
— Все было хорошо. Ничего не произошло, но… — я бросаю взгляд на Крейна, и он ободряюще смотрит на меня. — Мы видели кое-что на тропе, когда ехали домой.
Она хмурится еще сильнее, когда смотрит на него.
— Почему ты пошел с ней? Ты же знаешь, что тебе нельзя покидать школу, — Крейн открывает рот, чтобы что-то сказать, но мама поворачивается ко мне. — Нельзя нарушать так много правил.
— Нет никаких правил, запрещающих это, — сухо говорит Крейн. — Для учителей это просто «не рекомендуется». В любом случае, я не хотел отправлять вашу дочь на ночь глядя, и вы должны радоваться, что я поехал с ней.
— Мы видели всадника, — добавляю я. — Всадника без головы.