Лощина
Шрифт:
Она удивленно выдыхает.
— Да? ты же говорил, что хочешь все контролировать?
— Я контролирую все, что хочешь ты, — говорю ей. — Этим и доставлю тебе удовольствие.
— М-м-м, — размышляет она, прижимаясь ко мне. — Знаешь, у тебя неплохо получается отвлечь.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.
— Ритуал, — объясняет она, понизив голос. — Я была в ужасе, и все же, ты быстро смог стереть этот ужас из моего сознания. Мое тело быстро восстановилось под твоими прикосновениями. Это часть твоей магии?
Я усмехаюсь.
—
— Ты привык доводить девушек до оргазма после того, как они испугаются? Ты привык пугать их?
— Иногда, — признаю я. — Мужчин тоже.
Я задерживаю дыхание и жду. Ведьмы, в целом, непредубеждённые, когда речь заходит о различных формах сексуальности. Мне нравится спать как с мужчинами, так и с женщинами. Но Кэт родом из маленького городка и воспитывалась не совсем как ведьма. Возможно, она не так лояльна. Я даже сам не знал о своих сексуальных предпочтениях, пока не переехал в Сан-Франциско. По иронии судьбы, до тех пор, пока не женился.
— О, — тихо говорит она.
— Тебе это пугает? — спрашиваю я, мои челюсти сжимаются, я готов к отказу.
Она сглатывает и качает головой.
— Вовсе нет. Я просто никогда…
— Никогда не была с женщиной? Никогда не знала мужчину, который был с мужчинами?
— Никогда с обоими, — говорит она. — Но ничего страшного, — она бросает на меня взгляд через плечо, ее глаза блестят даже в темноте. — С тобой я чувствую себя защищенной.
— Ты не всегда будешь защищена, — говорю я ей. — Однажды ты переедешь куда-нибудь подальше от Сонной Лощины.
Наступает минута молчания. Из леса доносится уханье совы.
— Ты бы поехал со мной? — спрашивает она. Ее голос такой нежный и застенчивый, что меня пронзает боль и невыносимое желание защитить ее.
— Мне бы этого хотелось, — искренне говорю я. — Куда бы ты хотела поехать?
— Куда угодно, — говорит она, ее плечи расслабляются. — Может, в Нью-Йорк, — я напрягаюсь. Она быстро добавляет: — Но я знаю, что ты оттуда родом. Так что, может быть, в другой раз, — она делает паузу. — У тебя плохие воспоминания о Нью-Йорке? Ты поэтому приехал сюда?
Я тяжело вздыхаю, прошлое временами подкрадывается слишком близко.
— Нет. Все было как в тумане от опиума. Сводил конца с концами. Мне следовало работать, но я этого не делал. Просто хотел все забыть. Хотел быть кем-то другим.
— Ты разбил там хоть одно сердце?
Я хихикаю.
— Нет. Нет, но мое сердце почти разбили.
— Правда? — у нее такой удивленный голос. — Мужчина или женщина?
— Разве это имеет значение?
— Извини. Мне просто было любопытно.
Я кладу подбородок ей на плечо, обнимая сзади.
— Знаю. Любопытство — путь к моему сердцу. И это был мужчина. Бедная, разбитая душа, убегающая
От себя.
— Ты пытался прочитать его воспоминания? — спрашивает она.
Я неловко сглатываю, чувствуя стыд.
— Да. Пытался. Мне хотелось знать, что с ним случилось, от чего он бежал. Но мы были вместе всего пару недель, и я испытал то же самое, что и с тобой.
— В смысле?
— Он заблокировал меня. Я не мог прочитать его мысли. Только ощущал его эмоции. Я не настаивал. Не говорил с ним об этом и не знал, осознавал ли он, что закрывает от меня свой разум. Затем, однажды, он исчез. Пустился в бега. Я до сих пор не знаю, что заставило его сбежать — мои действия, или за ним правда охотились.
При этих словах она замолкает, что-то обдумывая.
— Звучит ужасно, — в конце концов говорит она. — Знать, что за человеком охотятся.
— Так и было. Но что я говорил о том, что ужас ведет к сексу?
— К магии.
Это привело к магии. У меня создалась магия с этим мужчиной. Он был таким диким и непредсказуемым, скрывал каждую эмоцию. Похож на меня, но я всегда пытался убежать, спрятаться, похоронить под слоями отчужденности. Он сталкивался с этими чувствами. Принимал всем сердцем. Он был чертовски неряшливым во всех аспектах своей жизни.
И ему нравилось, когда я властвовал над ним. Он был высоким, хотя и не таким, как я, но мускулистым. Он был сложен как бык, такой сильный и иногда опасный, и все же позволял мне доминировать над своим телом. Этот мужчина сосал мой член так, как никто другой раньше.
Но я не зацикливаюсь на этом. Он ушел.
Я двигаюсь дальше.
— Как его звали? — спрашивает она.
— Эйб, — говорю я ей. — Фамилию не называл.
— Откуда он…
— Тс-с-с, — говорю я, обрывая ее.
Вдалеке слышится стук копыт.
— Ты слышишь? — шепчу я, на всякий случай отводя Подснежницу в сторону от тропы. Кусты ежевики тянутся и царапают наши руки, дергают за платье Кэт.
— Что ты делаешь? — шепчет она, когда мы ныряем под ветку.
— Я слышу лошадь, — говорю я, когда звук становится быстрее, громче. — Быстро приближается. Я думаю, они на тропе, но… — я поворачиваю голову назад, видя только темноту, затем снова смотрю вперед. — Не могу понять, откуда.
Она издает тихий вздох.
— Думаешь, они преследуют тебя? Из-за побега?
— Это не тюрьма, Кэт, — говорю я ей, но, несмотря на это, не чувствую такой уверенности. Может, это одна из Сестер хочет схватить меня и затащить обратно в школу? Я не пойду, что бы они ни делали. Если придется ударить старую ведьму по лицу, так тому и быть.
— У тебя могут быть неприятности из-за того, что ты сделал со мной, — отмечает она. — Может быть, они видели или слышали.
— Что я с тобой сделал? Придется напомнить им, что ты была добровольным участником.