Ловцы пыли
Шрифт:
– Это как?
– Большие плоские телевизоры по стенам развесить…
– Так они ого-го – дорогущие!
– Пока дорогие, – заметила Ольга. – Хочу поставить мягкие диваны и столики, закупить штук десять персональных компьютеров для клиентов. Люди приходят к нам отдыхать, надо оборудовать все для отдыха. Маленький бар не помешал бы…
У Миши скептически изогнулись губы:
– По нашим правилам, даже пиво не приветствуется.
Ольга махнула рукой и продолжила:
– И нужно больше спортивных трансляций. Хочу создать этакий маленький мир спорта. Волшебную шкатулку, где есть любая спортивная информация.
Миша
– Такого и в Москве нет. Лет через десять, может…
– Раньше, – возразила Ольга. – Подешевеет техника… думаю, года через три… именно так все и обустроим. Нам вот ремонт надо было довести до идеала, а потом открываться. Но строители так долго тянули!
– Ага, – кивнул Миша, – можно было принимать ставки: завершат работы в срок или нет.
Ольга улыбнулась. Права поговорка: с кем поведешься, от того и наберешься. Миша не только стал суеверным, но и житейские ситуации сводит к пари. Хотя нет, это просто профессиональная шутка, ирония над тем, что ежедневно мелькает перед глазами. И вообще, работа ни при чем. Миша – спортсмен и студент-заочник, а эти две категории общества чрезвычайно суеверны. Сколько ходит анекдотов про студентов с пятаками под пяткой и спортсменов, боящихся надеть носки не того цвета!
Ольга Николаевна вздохнула:
– Какое пари? Нам надо было наверняка открываться первого мая, иначе пришлось бы платить арендодателю штраф, согласно договору аренды.
Открылась дверь, и вошел черноволосый парень.
– Здравствуйте, – с приветливой улыбкой обратился он к Ольге Николаевне, а затем перевел кофейные глаза на Мишу и сказал: – Привет, Михаил!
– Привет, Зураб, – кивнул небрежно Миша. – Легко нас нашел?
Смуглое лицо вошедшего было открытым и немного наивным. «Двадцать лет», – определила для себя Ольга Николаевна. Молодой человек был ей не знаком, хотя она знала почти всех клиентов.
– А что вас искать? Вон какая вывеска! – он с интересом оглядывался. – Я быстренько поставлю на футбол и побегу. Линия-то пришла?
– Сейчас посмотрю, – ответил Миша и пошел в отделение кассы, продолжая беседу: – Ну и как, заработал ты сто пятьдесят тысяч?
– Нет, – мотнул головой Зураб. – Трудно у вас тут заработать. В смысле, в вашем городе. Пришел наниматься грузчиком, мне дали заполнить вот такую анкету, – юноша широко раздвинул руки. – Один из главных пунктов в анкете – высшее образование. Ну зачем грузчику высшее образование? Ведь для грузчика главное, чтобы не был дохляком…
– Нет пока линии, – ответил из окошечка Миша. – Придется подождать минут двадцать. Посмотри телевизор. Давай я тебе что-нибудь интересное поищу, пока нет прямых трансляций.
– Не надо, – качнул гордой головой Зураб. – Я пока похожу погуляю.
Проследив за закрывшейся за юношей дверью, Ольга Николаевна спросила:
– Ему восемнадцать есть? Южане могут выглядеть старше своих лет.
– Зурабу двадцать. Я паспорт проверял, – ответил Миша. – Он заходил к нам на площади Федерации. Приехал сюда из Дагестана, чтобы заработать денег. Сто пятьдесят тысяч. Смешной… Разве грузчиком можно такие деньги заработать?
– Думаю, нет, – ответила Ольга Николаевна, удивляясь, как дагестанские родители отпустили своего сына за Урал на заработки.
Она бы своего ребенка ни за что отпустила. Если бы у нее был ребенок.
Глава 3. Прошлая жизнь Ольги Балакиной
Ольга стала директором букмекерской конторы за три года до описываемых событий. Тогда рассыпалась ее прежняя жизнь, и она разом потеряла мужа, работу и родной город. С мужем, любимым со студенческих лет Сергеем, она работала в одной газете: он был редактором, она – журналистом. Газета распространялась по всей области, и де-факто была трибуной областных властей, которые ее регулярно финансово подпитывали как «социально значимое издание».
Тот день, когда все сломалось, Ольга помнила до мелочей, хотя старалась не вспоминать. Она надела утром эффектное платье, которое привез за два дня до этого из парижской командировки ее обожаемый муж. Скроенное по косой, оно подчеркивало фигуру и имело глубокий травяной цвет, который так шел к ее глазам и светлым локонам. Ольга давно не получала такого удовольствия от разглядывания своего отражения в зеркале, как в тот день.
– Красавица моя! – воскликнул Сергей, целуя ее в висок холодноватыми губами, и Ольга вдохнула обволакивающий запах нового французского одеколона. – Ну, я жду?
В его голосе прозвучало нетерпение, и Ольга откликнулась:
– Я доберусь сама, езжай.
Ей еще надо было натянуть капроновые колготки, перекинуть косметику, документы и всякую мелочевку в сумку, подходящую к новому наряду.
Желания суетиться не было. Душу баюкало чудесное настроение, статья, над которой Ольга работала, уже четко выстроилась в голове, оставалось сесть за компьютер. Все складывалось удачно.
Со стороны Ольга выглядела купающейся в любви, уверенной в себе и своем будущем дамой. Ей завидовали. Влиятельный муж, престижная работа, шикарная квартира – у нее было все, чтобы сказать: «Жизнь удалась!» Только не было детей. Против рождения ребенка всегда восставал Сергей.
– Дорогая, – бархатисто тянул он, – у тебя же талант! Какой ребенок!? Кто будет писать для газеты?
– Есть другие…
Он перебивал ее на перечислении имен сотрудников их газеты и говорил:
– Они все тебя не стоят. Газета держится на твоих статьях. Тебя цитируют, перечитывают. Какой ребенок?
– Можно нанять няню, – возражала Ольга. – Няня будет с ребенком, а я продолжу работать. Писать статьи можно и дома.
– О чем ты? Когда у женщины рождается ребенок, у нее в мозгах выпрямляются извилины, потому что все ее мысли о детеныше. А твои замечательные извилины нужны обществу. А мне, между прочим, нужна твоя красота, кнопочка моя любимая… – его голос приобретал мурлыкающие нотки. – И это больно – рожать. Мне жалко тебя. Я не хочу, чтобы из-за моего эгоистичного желания продолжить род ты страдала.
Но в глазах окружающих Ольга была женщиной без проблем.
А в тот день она даже до работы доехала без пробок.
Когда вышла из лифта на звонких шпильках, две молодые журналистки и секретарь Леночка, зло смеявшиеся в коридоре, резко замолчали. Такое было не в первый раз, и Ольга понимала, что это означает одно: они обсуждали своего шефа, ее мужа. Это нормально: быть идеальным начальником невозможно, у подчиненных всегда найдется причина для недовольства. Ольга привычно кивнула на приветствия коллег, и, повернувшись спиной, расслышала шелест слов: