Ловец
Шрифт:
— И как ты с ними разобралась? — спокойно спрашивает Динь-динь, пребывавшая в абсолютной уверенности, что я справлюсь со всем.
— Не я. Парень в маске, — поглощая второй бутерброд, отвечаю ей.
— Парень в маске? — подняв брови, уточняет Динь-динь, — Ты шутишь, что ли?
— Неа. Реальный парень. В реальной маске. Ну… в этом… в респираторе. Защитник типа. И дерется, как черт. Я аж сама удивилась, — продолжая заниматься «завтрако- обедом», поясняю ей.
— Стоп! Ты хочешь сказать, что тебя защитил какой-то герой из комиксов?! — изумлению Динь-динь
— Скорей, герой из сериала, — поразмыслив чуток, поправляю ее.
«Какого-нибудь корейского», — добавляю про себя.
— И твоя реакция по этому поводу?.. — Динь-динь заглядывает мне в глаза, а потом кивает сама себе, — Простите, я забыла. У пациента обычно нет реакций.
— Нет, ну, а как я должна была реагировать? — пожимаю плечами, прихлебывая из стакана, — Что должна была сделать? Телефон достать и снять все это на камеру?
— ХОТЯ БЫ! — припечатывает меня Динь-динь, сверкая огромными серыми глазами из-под линз очков.
— Да я спать хотела; была усталой настолько, что еле ногами передвигала, — хмурюсь, отмахиваясь от нее, — мне вообще не до этого было.
— «Не до этого»? — каким-то странным голосом переспрашивает Динь-динь, — Что ты имеешь ввиду?.. Ты даже не поблагодарила своего спасителя?!
Задумываюсь, припоминая подробности…
— Ну, в первый раз я попросилась домой во время их драки… а во-второй — парень сам меня отпустил, — отвечаю, глядя в потолок.
— Ты. Попросилась. Домой? — по слову выдавливает из себя Динь-динь, и я чувствую — сейчас начнется…
— Ну… — протягиваю, а затем резко замолкаю, потому что в мою дверь неожиданно раздается звонок.
— Это кто? Он? — удивленно и даже немного испуганно спрашивает Динь-динь, машинально отходя подальше от входа.
— Да с чего бы? Моего адреса нет в общем доступе, — отмахиваюсь и иду к двери. Сморю в глазок… — Черт, — тихо произношу, опуская голову, после чего открываю гостям.
В квартиру заходят двое мужчин в одинаковых костюмах и с одинаковой стрижкой.
— Господин Кан вас ждет, — произносит первый.
— Когда? — поджав губы, уточняю.
— Сейчас, — отвечает второй.
Разворачиваюсь и иду переодеваться.
— Что, серьезно? Дайте хоть поесть человеку! — негодованию Дины нет предела, но я останавливаю ее рукой, показывая, чтоб притихла.
Этим людям плевать: ела я или нет, здорова или лежу при смерти. Если их шеф сказал — привести, то они приводят.
Достаю из шкафа единственную приличную блузку белого цвета и облегающие брюки цвета беж. К Господину Кану в спортивных штанах не ходят. Он может неправильно это понять…
— Поди, еще и каблуки наденешь? — невесело усмехается Динь-динь.
Одариваю ее таким же невеселым взглядом и достаю ботильоны, купленные еще для моего выпускного. Надеваю.
Быстро привожу лицо в порядок, подкрашиваю губы и глаза. Прохожусь расческой по волосам, подхватываю сумку (папин подарок на восемнадцатилетие) и выхожу к мордоворотам.
А это были именно мордовороты влиятельного бизнесмена, владеющего почти всеми известными заведениями нашего района. Господин
— Закроешь дверь? — смотрю на Динь-динь, выходя из квартиры.
— Тебя дождаться? — после короткого кивка уточняет подруга.
На всякий случай у нее хранился запасной ключ.
— Если никуда не торопишься, — оглядываясь на мордоворотов, протягиваю, — то дождись, — заканчиваю и выхожу в коридор.
И что, черт возьми, понадобилось от меня господину Кану?.. Мы виделись с ним всего три раза — по разу в год с тех пор, как папа оказался в тюрьме; примерно в одно и то же время. Так с чего это приглашение вне графика?..
Выхожу из дома и сажусь в дорогую тонированную машину. Судя по направлению, мы едем к нему в офис.
Вставляю наушники в уши и включаю первый попавшийся трек. «Everybody Knows» Sigrid… как нарочно…
Десять минут — и мы уже на месте.
Этот офисный шедевр был построен четыре года назад, но жители нашего города до сих пор не могут к нему привыкнуть. Слишком много металла, слишком много стекла, слишком бросающаяся в глаза архитектура. Компания господина Кана, по слухам, занимала сразу несколько этажей. Я не вникала в его бизнес, поэтому понятия не имела, насколько широк спектр его деятельности. Я просто вынуждена была один раз в год приезжать на встречу с ним, чтобы засвидетельствовать свое «почтение». Какие такие дела объединяли их с отцом, что господин Кан дал мне свою защиту после суда над папой, я тоже не знала и знать не хотела. Но и отказать такому человеку не могла: поэтому, если он приглашал меня в гости, я должна была ехать.
Мы с мордоворотами выходим из машины, идем к центральному входу: заходим в здание и поднимаемся на лифте, останавливаясь на семнадцатом этаже.
Я дожидаюсь, когда мои «провожатые» выйдут первыми, затем спокойно следую за ними прямо до кабинета господина Кана. Хотя кабинетом это трудно было назвать… площадь данного помещения была равна, минимум, ста двадцати квадратным метрам.
Большой такой кабинетик. Я бы сказала — «кабинетище».
О моем визите сообщают, после чего я подхожу к столу господина Кана и низко кланяюсь. Это корейская традиция, так что никакого давления на чувство собственного достоинства я не ощущаю. В России, конечно, так не принято, но господин Кан был родом из южной Кореи и, как я уже упоминала, требовал уважения к себе, к своей родине и к традициям, принятым на его родине.
Я выпрямляюсь и устремляю на него взгляд. Господин Кан сухо улыбается и поднимает руку, предлагая мне сесть на диван.
Этот мужчина лет пятидесяти пяти имел невероятно властную ауру. Моя бы воля — я бы не показывалась ему на глаза до конца жизни: я слишком хорошо чувствовала, насколько опасным был этот человек.
И какие дела могли объединять его с моим отцом?!
— Ты, наверное, спрашиваешь себя, зачем я пригласил тебя? — слегка нараспев произносит господин Кан, сразу же переходя к делу.