Ловец
Шрифт:
Тэд откинул одеяло и мученически застонал:
– Бар, иногда я тебя ненавижу, но вот именно сейчас – готов убить.
–Мяу, – невинно ответила сожительница и умыла лапой усы.
– Задница, – прокомментировал ловец. Вот только к кому он конкретно обращается, он так и не решил. То ли к наглой рыжей, то ли к еще более наглой судьбе. Ведь во сне он видел ту самую пигалицу, что приложила его вчера примусом.
«А может, наведаться к ней как-нибудь. Симпатичная ведь малышка?», – подумалось ему, когда он переступал порог отдела. Вот только секретарша начальника, заглянувшая к нему в кабинет, едва Тэд туда вошел, поджав губы, сообщила:
– Мессир Логан желает вас видеть. Срочно.
Ловец удивился. Если срочно, мог бы и механического вестника прислать…
Но, оказавшись в кабинете начальника, блондин удостоился сначала весьма изучающего взгляда, а потом и казенного бланка.
– Теодор, – потрясая бумагой начал мессир, – когда я советовал тебе найти девку, я имел ввиду просто найти. Зачем нужно было ее насиловать?
– Прошу прощения? – это были единственные цензурные слова, пришедшие в тот момент Тэду на ум.
– На тебя поступила жалоба от некой мисс Шенны. Ты домогался ее, а ее платье оказалось испорченным… И она даже принесла клятву на крови, что все написанное – верно, – глядя в строки бланка, начал мессир. А потом опустил бумагу на стол и, уперев в лакированную столешницу кулаки, сурово добавил: –Я все понимаю, Тэд, но сейчас, когда участились побеги душ, да причем не абы каких, а с красной меткой… Печенкой чую, что–то серьезное назревает. А тут ты, с обесчещенными девицами…
Начальник выдохнул и уже более миролюбиво продолжил.
– Да, закон дает ловцам поблажки. И наказания для сынов Оплота, кроме как штрафа, за подобные проступки не предусмотрено… Но будь добр, сделай так, чтобы мне больше не приходилось слушать высокоморальных речей из уст помятых тобою девиц.
Мессир Логан все более успокаивался, а Тэд, наоборот, внутренне закипал. Едва начальник закончил, ловец тут же осведомился:
– Разрешите идти?
– Да, – бросил, отворачиваясь, Логан и добавил через плечо. – И выплати причитающиеся девке десять талеров.
Тэд лишь скрипнул зубами: пятерка элитных шлюх стоила дешевле.
Шенни
А потом до меня дошло: магия. То, что сдерживалось посредством зелий столько лет, вырвалось наружу. Это ей–то я и обязана такой резвой реабилитацией. А вслед за пониманием такого простого следствия, вспомнилась и причина: мой дорогой супруг, чтоб он сгорел в геене огненной!
Вчера, когда я очнулась, мне не хотелось ровным счетом ничего. Но вот сегодня я была зла. Не просто зла, а в ярости. Неужели все мужчины одинаковы? Прикрываются любовью или должностью, а на самом деле… ?
Вот только с мужем все оказалось кристально ясно: твердил мне, как я ему дорога, а в итоге… предпочел найти подешевле и подоступнее. Но и с сытой жизнью расставиться не захотел.
До жути захотелось, чтобы Грег поплатился за все. Чтобы его осудили за убийства Стэна и Лили присяжные, а за то, что чуть не выжег у меня магию – ареопаг ловцов. Но самый простой вариант – обратиться в полицию – ныне вызывал сомнения. А все из–за этого ловца, который прямым текстом заявил, что не прочь разложить меня прямо на кухонном столе или получить иную плату.
А что, если благородство ловцов – такой же миф, как и забота Грега? Что, если над моей попыткой заявить на мужа просто посмеются, а тем паче – выдадут на руки благоверному?
Мой привычный мир с незыблемыми ценностями рушился, разлетался, как ворох осенний листвы под порывом ветра. А ведь мама всегда говорила, что лучше Грега супруга мне не найти, что нас защищает магия барьера, а полиция – всегда ловит и наказывает бандитов. Ловцы – непогрешимы и следят за тем, чтобы не нарушались магические законы. А на деле…
Но моя мать всегда была категоричная. Всегда образцова. Всегда права. А отец… Он просто любил. И считал, что мир не состоит из черного и белого. А еще был по уши влюблен в свое дело. Поэтому–то и не мешал матушке воспитывать меня так, как она считала нужным: покладистая смиренная дочь, аристократка благородных кровей.
Матушка всегда гордилась, что в моих жилах нет «плебейской магии». Ведь словно в насмешку над знатью дар под натиском договорных браков и межродсвенных союзов, перекочевал к тем, чей род мог похвастаться потомственными поварами и рыбаками, но никак не «голубизной крови». И лишь изредка в семьях аристократов рождались дети со способностями. Такими отпрысками обычно гордились, их отправляли учиться в Академию магии, а самых сильных – в Оплот. Но для моей матушки такой дар у дитя – словно клеймо, кричавшее всем и каждому, что она не так далеко ушла от простолюдинов, а ее дочь будет обязана учиться. И, о ужас! Потом ее дщери наверняка придется еще и работать магиней. В матушкином понимании большего позора для благородной леди, чем работа, не существовало.