Lover In Low Light
Шрифт:
— Это здесь!
Лекса не потрудилась прочитать слова на вывеске здания над дверью, лишь позволила Костии протащить себя через дверь в долгожданное тепло. Пожилой человек встречает их у дверей и предлагает взять у них сумки и пальто, пока девушки осматриваются. Лекса взяла билет, который он ей дал, когда они снимали верхнюю одежду. Брюнетка заталкивает билет в карман своих брюк.
Поток людей в галерее, видимо, движется по часовой стрелке, так что она и Костиа продвигаются влево и смотрят на первую часть композиции. Они видят рисунок тела женщины в профиль, нарисованный
Двадцать минут спустя они уже стоят у коллажа с живописью, который охватывает девять небольших полотен квадратной формы. Каждое отдельное полотно заполнено частями цветов, но если посмотреть на них в целом, они создают образ женского рта. Губы слегка приоткрыты, и язык выглядывает между абсолютно белых зубов.
— Это неимоверно, — говорит Костиа, и Лекса кивает, делая глоток шампанского, которое ей предложил один из официантов. — Думаю, мне нравится живопись больше, чем рисование.
Лекса ухмыляется и сухо констатирует:
— Да, я заметила, что ты уже на третьем рисунке оттащила меня к следующему после тридцатисекундного просмотра.
— Я люблю цвета, — ответила Костиа, кусая губы и улыбаясь. — Картины кажутся более живыми, словно изображение сейчас начнёт двигаться.
— Это заставило бы многих голых женщин двигаться тут, — поддразнила её Лекса, и Костиа громко засмеялась, после чего приложила руку к губам и начала озираться, наклонив голову.
— Тут однозначно много голых женщин на этих картинах, — согласилась она после того, как приглушила свой смех.
— Ну, не то чтобы я жаловалась, — отозвалась Лекса, и Костиа ухмыльнулась.
— Ещё бы ты жаловалась.
Лекса закатила глаза и взяла Костию за руку, после чего мягко потянула её к следующей композиции.
***
Ступая в помещение вместе с Кларк, Рэйвен скрестила руки на груди и вздохнула:
— У меня нет ручной “конфетки”*.
— Ты сама конфетка, Рэйвен, — Кларк засмеялась. — Тебе не нужны никакие дополнения. Я уже видела как минимум пятерых разных людей, которые глазели на тебя вместо моего искусства.
— Это правда, — сказала Рэйвен и развернулась к Кларк, чтобы выдать едкую усмешку. — Я так плохо действую на твою карьеру. Почему ты продолжаешь звать меня?
Кларк усмехнулась и покачала головой:
— Ты знаешь, что эта галерея принадлежит мне ровно столько же, сколько и тебе. Ты здесь всё строишь и переделываешь пространство под каждую мою новую выставку. Мы обе здесь художницы.
С драматическим вздохом Рэйвен сказала:
— Ты просто подарок, Кларк. Жаль, что у меня нет твоей тайной копии, чтобы всё время стоять у меня за плечом и помогать взращивать моё эго.
Они стукнулись плечом о плечо, смеясь до упаду, и, отдышавшись, Кларк сказала:
— Это не было бы слишком жутко.
Когда они смолкли и вновь воцарилось молчание, обе просто некоторое время смотрели на то, как люди прогуливаются по галерее и обсуждают работы.
— Рада, что ты со мной.
Рэйвен не смотрит на неё, но Кларк видит боковым зрением мягкий кивок и слышит бормотание:
— Всегда, Кларк, — вздохнув, Рэйвен спросила мгновение спустя: — Где Коллинс?
— В туалете, думаю, — пожала плечами Кларк. Она не видела Финна уже пятнадцать минут. — Или, наверное, накинулся на мини-бар.
Рэйвен собирается рассмеяться, но отвлекается, когда взгляд её устремляется в центр комнаты. Она подталкивает локтем Кларк, указывает и говорит:
— Похоже, у тебя наклёвывается несколько потенциальных покупателей на гигантскую тоску, — она прокашлялась, — то-есть картину.
— Грубо, — отреагировала Кларк, не отрывая взгляда от двух женщин, разглядывающих её картину в главной части комнаты. Сердце блондинки забилось быстрее. Мысль о продаже картины кажется болезненной, даже мучительной, но Кларк знает, что не должна держать её у себя. Она должна уйти.
Ей нужно отпустить эту работу.
— Думаю, я должна пойти и поговорить с ними, — сказала она, хватая бокал шампанского у проходящего официанта.
Рэйвен кивает, тихо говоря вслед девушке, когда Кларк двигается в сторону центральной части комнаты:
— Эта картина стоит три тысячи долларов, Кларк! Не дай им уйти с полными карманами!
***
То, как Костиа резко выдыхает в изумлении, пугает Лексу, отвлекая внимание девушки от какой-то картины, на которую брюнетка смотрела. Костиа только что привела её в эту часть комнаты.
— О мой бог! — тихо восклицает она, подзывая к себе Лексу и всплёскивая руками. — Это невероятно.
Огромное полотно занимает большую часть стены. Оно закреплено и защищено стеклянным экраном. Лекса сперва обращает внимание на детали: смешение оттенков чёрного и белого; то, как тени спускаются по телу женщины, то, как слабый жёлтый свет проникает в окно; забота, с которой было изображено дыхание на стекле. Это — потрясающая картина, в которой отразился весь кропотливый труд настоящего мастера. Но что-то кажется знакомым. Каждая часть кажется знакомой, родной. Лекса отходит на пару шагов, чтобы посмотреть на работу во всей её полноте, и сердце готово разорвать рёбра, горло настолько сжимается, что она чувствует, будто не может дышать.
— Это прекрасно, — говорит Костиа. Её тон мягкий и почтительный. — Это напоминает мне тебя. Её волосы такие же непослушные, как и твои. Я люблю эту картину, Лекса.
Каждый мелкий, резкий вздох через нос Лексы — это отчаянное усилие в попытке дать воздух лёгким, однако он просто не доходит туда. Он не доходит, и Лекса быстро начинает чувствовать головокружение и пустоту.
— Три тысячи долларов, — слышит она Костию. — Боже, это так дорого, но я вижу, почему, — она смеётся, но смех еле доносится до Лексы, словно кто-то руками прикрыл ей уши и заблокировал весь мир. Она слышит слова своей спутницы, но они не осознаются полностью ровно так же, как в лёгкие толком не поступает кислород. — Сколько мне нужно уговаривать тебя, чтобы ты согласилась купить эту картину?