Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...
Шрифт:
Тот факт, что на Главной исторической за семьдесят миновавших после стычки с «медузой» лет ничего, в сравнении с прошлым нашим посещением, не изменилось, успокаивал. Я в этом убедился, выйдя наружу в «настоящий» две тысячи шестой и купив несколько газет, российских и иностранных.
Ни малейших следов нестыковок. Все политические фигуры на местах, международные конфликты продолжаются там, где и раньше, и с прежней интенсивностью.
Захотелось поверить, что эпизод с дуггурами на самом деле локальный эксцесс в латентной параллели и к любому из нас больше не имеет ни малейшего отношения.
Увы, думать так было приятно, но неосмотрительно. По крайней мере, до тех пор, пока мы не получим сколько-нибудь
Пока Удолин раскладывал свое имущество на новом месте (как истинный уроженец XIX века, он привык даже в снятом на сутки номере гостиницы устраиваться основательно), Олег предложил вызвать сюда Ларису. Он считал, что при любом раскладе она может оказаться нам полезной, что уже неоднократно доказывала. И Ирине будет веселее. Тут спорить было не с чем, двум девицам в мужской компании будет веселее безусловно, они смогут немедленно заняться исконно женскими делами, особенно если одна из них такая любительница интриг и всяческих сравнительно безобидных мелких пакостей, как наша младшая подружка. В стратегическом смысле я тоже был полностью с Левашовым согласен: в Замке Лариса будет нам весьма полезна, пусть даже используемая втемную.
На самом же деле, конечно, Олег нашел подходящий повод, чтобы воссоединиться со своей вздорной половиной.
Просто так сделать это у него не получалось. С самого момента заключения «брачного союза» жить вместе долго им не удавалось. Такие вот связались друг с другом типажи, с оригинальными, плохо совместимыми жизненными циклами.
Недели через две очередного «медового месяца» Лариса начинала утомлять Олега своей высокой сексуальной и общественной активностью. Рестораны, приемы, встречи, театры, концерты, пикники и многое другое, что постоянно и непрерывно влекло ее из дома туда, где кипит хоть какая-нибудь жизнь. А ему хотелось заниматься чистой наукой или возиться с железками в своей мастерской. Такая женщина становилась невыносима. Естественно – ты в час ночи затеялся паять железки, а она, вернувшись из кабака, требует совсем другого.
Тогда они разъезжались до начала следующего цикла. Тем, изменяет ли ему Лариса, Левашов ни сколечко не интересовался. Как будто это он философ, а не я. Олег считал, что нет абсолютно никакой разницы между изменой физической и эмоциональной. Смотрит она на досуге эротические фильмы или проделывает то, что там показывают, наяву, с живым партнером – что толку задумываться, сожалеть или ревновать? Ни от него, ни от нее не убудет, особенно если доброжелатели не станут надоедать никчемной информацией. Девочкой она и до него отнюдь не была, так что невелика разница.
В настоящее время у нее все еще длился период увлечения своей кисловодской ипостасью, и возвращаться в скучную, почти доисторическую Москву двадцать пятого, троцкистского года Лариса категорически отказывалась. На бывшей даче Матильды Кшесинской ей жилось неизмеримо интереснее. В компании Майи Ляховой и ее подружки – особенно.
Что может быть увлекательнее для девушки с таким, как у нее, советским прошлым? В сравнении с нашей компанией, где все старше ее лет на десять и постоянно озабочены собственными делами и мировоззренческими проблемами. А там – роль молодой, веселой вдовы со шведской фамилией и громадным капиталом в русских банках, собственная вилла на холме над железнодорожным вокзалом, приятное общение с местным бомондом, а главное, с семейством Лихаревых. С Эвелин она очень сдружилась, и Валентин, получив последний и окончательный, как хотелось думать, урок, демилитаризованный, вроде Японии после Второй мировой, полностью смирился с жизнью нормального, не стесненного в средствах, обывателя и даже, по слухам, собирался баллотироваться на очередное трехлетие на пост окружного предводителя дворянства.
Левашов «сбегал» за ней и настолько четко сумел все объяснить, что она явилась незамедлительно, в чем была. А была она хорошо одета для очередного «суаре» [44] , оживлена и явно настроена на новые приключения. Наверняка более интересные, чем вечер в Курзале с танцами и последующим бриджем до утра.
Как водится, они расцеловались с Ириной и допустимое приличиями время щебетали за пределами звуковой досягаемости на гендерные [45] темы.
44
Вечерняя светская вечеринка, проводимая по особым, в каждом обществе своим правилам.
45
Гендер – психокультурная составляющая половых различий в либерально ориентированном обществе.
Затем я нарушил их милое уединение.
Лариса, приятно улыбаясь, стрельнула глазками на меня, на Ирину, замедленно-демонстративно поменяла положение предназначенных для вдумчивого созерцания ножек, правую перекинула через колено левой. До сих пор наивно уверенная, что такие приемы на меня действуют. На многих других – безусловно, а на меня – нет. Или это у нее инстинктивное?
– Ира, может быть, шампанского? – с ноткой капризности спросила она, закуривая модную в теперь уже ее мире длинную тонкую сигаретку, толщиной и вкусом напоминающую обычную солому.
Ирина неопределенно пожала плечами. Я-то, мол, при чем? У нищих слуг нет, как говорил Высоцкий в известном фильме.
Слуг в доме действительно не было, но мне не составило труда сходить и принести. Зачем же обострять отношения перед деловым разговором?
– Ну, девочки, со встречей! – Бокалы зазвенели романтически, будто в новогоднюю ночь.
– Ты мне вот что скажи, Лариса, с Лихаревым давно встречалась?
Взгляд у нее неожиданным образом ушел в сторону. Она что, недавно с ним спала и сейчас испугалась, что я об этом знаю? Какая глупость! В том смысле, что подобных вещей в нашей команде давно перестали опасаться. Всем известно, что при должной сноровке установку СПВ или блок-универсал всегда можно сфокусировать на любой точке и, следовательно, поймать каждого на чем угодно не составит труда. Потому одним из пунктов кодекса Братства предписывалось ничем подобным в отношении друг друга не заниматься. Категорически. Ну и, в виде «обратной теоремы» – избегать моментов, за которые в случае чего может быть стыдно. По большому счету. Естественные амурные приключения к данной категории не относились, тоже по определению.
– Недавно, а в чем вопрос?
– Он ничем не отличался от прежнего?
– А чем он мог отличаться?
– Лариса, я тебя сейчас спрашиваю не как репортер светской хроники. Ты наши принципы знаешь. Любопытством не страдаю. Спрашиваю, как следователь, ведущий серьезное дело. Ты – не какой-то там свидетель, ты одна из нас. После разборки в Кисловодске и на Валгалле мы Лихарева простили? Простили. С Эвелин ты работу провела? Провела. Нормально все было? Нормально – я в курсе. Теперь ответь, ты за ним последнее время никаких странностей не замечала? Каких угодно. Необычного поведения, проговорок, чего угодно касающихся, воспоминаний о предыдущей жизни, в чем-то отличающихся от прежних. Нет?
– Что нет – то нет, клянусь! С тех пор как возвратился, выглядит чуток пришибленным, а так – один в один. Что я, в людях не разбираюсь? О прошлом, сами понимаете, старается не вспоминать. Собственно, именно к такой жизни он и стремился, сбегая из тридцать восьмого. А что бес (то есть Дайяна) попутал, так с кем не бывает? Осознал и дал победителям честное благородное слово ничего подобного впредь не допускать. Вы ж его опустили, прости за грубость, отняли все, только женщину и деньги оставили. Он и притих. На меня и то, бывало, пугливо оглядывается…