Ловушка (для) Арна
Шрифт:
— Мы пока точно не знаем, — Рэм наконец посмотрел на Конуга, в глубине серебристых глаз плескалось жгучее сочувствие, — Но скорее всего…
— Все, — договорил за него Арн, — Я хочу увидеть братьев. И живых, и мертвых.
— Конечно, только сначала к ректору, — возразил Рэм, — Там сейчас отец, император, гвардия, советники. Они уже приходили сюда, просто в комнате тебя не нашли. Мы догадались почему…
Скользнул ничего не выражавшим взглядом по сестре.
— Хорошо, — кивнул Арн с пугающе равнодушным видом, словно все чувства разом выключил в себе. Ари было страшно смотреть на него такого, в этом было что-то противоестественное. Лучше бы кричал. У нее самой внутри все разрывалось в попытке
— Я с вами, — тихо сказала.
— Не стоит, — покосился на нее Конуг непроницаемыми глазами, убирая тонкую кисть. Сочувствие ему сейчас было не нужно.
— Это не вопрос, Арн, — девушка не собиралась сдаваться.
— Пошли, время идет, — махнул ей Рэм, решив за них.
10. Прощание
Они быстро шли по темным коридорам академии, направляясь в кабинет ректора. Мимо то и дело проносились встревоженные люди, гремели оружием стражники, замирая при виде Арна, облегченно улыбаясь. Парочка из них даже похлопала Конуга по плечу. Похоже, уже никто не верил, что северянин все еще жив.
Арн лишь отстранённо провожал любопытствующих глазами, не сбавляя шаг. Это страшный сон, просто сон. Может он сознание потерял от волнения, когда Родэн замуж в сотый раз звал. Сейчас она ударит его по щеке, он очнется на кресле в ее комнате и растерянно рассмеется. Конуг пытался осознать произошедшее и не мог. Не мог это принять. Вся его семья дома…братья. Их только трое осталось. И Китен ранен. Как сильно? А вдруг тоже уйдет? Трое из почти полсотни человек. Этого не может быть.
Прислушался к себе, призывая родовую магию, и с ужасом понял, что стал сильнее. Он старший теперь. Главный. Нет никого над ним. Ему всего ведь двадцать два недавно исполнилось. Арн ощущал себя еще молодым парнем, почти мальчишкой. Не главой клана. Да и какого клана, если всех перебили? Покосился на бледного Вольгота, шагающего рядом. Его семья всегда была предана Конугам, а это значит… Шер перехватил немой вопрос в его глазах, судорожно передернул плечами.
— Я не знаю, Арн. Не знаю, что с моими. Чувствую, что отец жив через род и все. Может сейчас что-то и про мою семью скажут. Все сегодня ночью случилось. Одновременно. Чтобы наверно вас не успели предупредить.
Арн кивнул, так ничего и не сказав. Ну а что тут скажешь. Даже если пока старший Вольгот жив, это может измениться в любую минуту. Вдруг его казнят прямо сейчас. Они оба это понимали.
Наконец показался кабинет ректора. Даже вдалеке были слышны жаркие возбужденные голоса, раздающиеся в нем. Северянин на секунду замер, глубоко вздохнув, готовясь принять свою судьбу с достоинством, и резко открыл дверь.
В комнате так ярко горел свет, что после полутемного коридора пришлось сощуриться, привыкая. Стояла влажная духота. Слишком много людей, нервных, взбудораженных, набилось в небольшое, изысканно обставленное помещение.
Арн быстрым взглядом обвел присутствующих и остановил пристальный взор на Родэнах, стоявших рядом с архимагом Обернаутом в самом центре кабинета. Конуг прекрасно понимал, что именно от этих троих мужчин сейчас зависит его судьба: окажут они поддержку двадцатилетнему мальчишке, не имеющему пока даже намека на армию, или же решат закрыть глаза на давний союз Конугов с Родэнами и скажут ему разбираться с Гарбами самому, не желая принимать ничью сторону. Для Арна это будет конец всему. Гарбы агрессивный, огромный, влиятельный клан. Он не справится без вмешательства императора. Либо это затянется на долгие-долгие годы, возможно ему и жизни не хватит, чтобы вернуть север.
Император с сочувствием посмотрел на него. Что ж, жалость от Агора, это уже хорошо, прищурился Арн.
— Мой мальчик, мне так жаль, — старик подошел к нему, сжав в крепких объятиях, — Твой отец всегда был близким другом мне. Да весел будет его пир с Великим вороном. У Ирвина с Дугласом Гарбом конечно уже совсем были плохие отношения из-за торгового пролива, но никому и в голову не приходило, что вот так все обернется…
Арн как можно вежливей отстранился от императора. Чужое проявление чувств ему сейчас только мешало, грозив сорвать застывшую маску безразличия с лица. А еще нужно обсудить, что делать дальше. Оплакать отца он успеет. Потом.
— Как они умерли, вы знаете? — только спросил, следя за императором льдистым взглядом.
Тот отвел глаза.
— Ты же знаешь Гарбов лучше меня, Конуг, — пробормотал Агор, отходя.
Знает. Их герб-бешеный пес. Скормили значит…
— Мертвых уже? — тихо уточнил.
Все молчали. Только Макс Родэн, отец Ари, посмотрел ему прямо в лицо такими же жгучими как у дочки глазами:
— НЕ воинов да, мертвых. И детей до семи лет оставили жить. Ну и прислугу-женщин. Всех, кто не сопротивлялся и не Конуг. По обычаю, — Он задумчиво нахмурился, — Тут не подкопаешься, Арн. Старый Дуглас конечно жестокий сукин сын, но он не нарушил ни одной вашей традиции. Все по закону. У них с твоим отцом был конфликт, все об этом знали…
— Он его живого собакам скормил, — прошипел Арн, не выдержав.
— Ну, если его поймаешь, сможешь четвертовать и отдать воронам доклевывать. Это же у вас семейная казнь, нет? — пожал плечами Родэн, потом примиряюще вскинул руку, видя, как молодой северянин весь загорается в гневе, — Пойми меня правильно, Конуг. Я на твоей стороне. Просто тебе же придется убеждать северных лордов выступить против Гарба. А он по вашим обычаям был в своем праве. Ты должен это учитывать и давить на что-то еще.
Арн нахмурился, Макс Родэн прав, как бы жестоко это не звучало… И… Он сказал «ТЕБЕ придется», то есть реальной поддержки от Родэнов можно не ждать? Конуг кинул тяжелый взгляд исподлобья на молчавшего императора.
Ари в это время стояла позади Арна, зажав рот рукой, пытаясь осознать все, что только что услышала. Она знала, что северяне жестоки, многие их обычаи просто дикие, но в реальности никогда не сталкивалась с данной стороной их жизни. В ее голове это были лишь мифы, будоражащие россказни, но… Скормить заживо собакам? Это и правда произошло? И Арн просто так об этом говорит? Боже, ужас какой! А когда отец сказал про четвертовать и отдать воронам, ее возлюбленный даже бровью не повел. Только глаза хищно блеснули. Ему не мерзко, не противно…Похоже, он так и сделает, если будет возможность. Ари начало подташнивать от одного осознания этого. Ее Арн может хотеть кого-то четвертовать. Сам. Не просто убить- замучить другого человека до смерти. Она просто поверить в не могла в подобное. Конуг никогда не был жестоким при ней. Да у него в комнате уже месяц суслик жил с переломанной лапкой, а тут человек. Не важно какой.
Тут она почувствовала на себе тяжелый пронизывающий взгляд отца.
— А как тебе удалось выжить, Конуг? — вкрадчиво спросил Макс, смотря при этом на стремительно краснеющую Ари, — С братьями ты в бордель не пошел, в комнате своей не ночевал…Где тебя носило?
Арн сглотнул, но промолчал. Посмотрел Родэну прямо в глаза, приподняв бровь, показывая, что не будет отвечать. И лучше ему не спрашивать. Тем более при всех. Но тот не сдавался.
— Рээм? — протянул, буравя сына черными глазами. Юный принц лишь потупился, очень кстати заинтересовавшись богато расшитым ковром на полу.