Ловушка для графа
Шрифт:
– Послушай, Мак-Друмин. – сухо сказал Ротвелл. – Я не передумал аннулировать брак и сделаю это при первой возможности. Но в настоящее время считаю: ей опасно расхаживать по холмам без сопровождения одного или даже двух вооруженных мужчин. Согласись, ведь ты тоже так думаешь. За эту неделю произошло немало нападений на женщин и мужчин со стороны Кэмпбелла и ему подобных. Неужели тебя не заботит безопасность собственной дочери? Ведь она вполне может пострадать от негодяев вроде Фергуса Кэмпбелла!
– Ее предупредят, если по Долине Друмин станут рыскать чужаки, – спокойно возразил Мак-Друмин. – Ни один мужчина не посмеет прикоснуться к ней пальцем, разве что последний болван или отчаянный смельчак.
– Тем не менее мне это не нравится. Она должна делать так, как ей сказано.
– Ответь-ка мне, парень, – тон Мак-Друмина был вкрадчивым, т всегда ли англичанки делают то, что велено?
– Если знают, что это для их же пользы, то – да, – Ротвелл старался не вспоминать о выходках Лидии.
– Ясно. Полагаю, теперь ты скажешь, что они всегда соглашаются с мнением своих мужей и отцов.
Ротвелл хотел кивнуть, но вовремя понял: Мак-Друмин подтрунивает над ним – и ухмыльнулся.
– Нужно быть совершенным болваном, чтобы сказать такое. Когда-нибудь ты познакомишься с моей сестрой и узнаешь, каковы бывают англичанки! – он подождал, пока Мак-Друмин что-нибудь ответит, но тот лишь выжидательно молчал. Ротвелл вздохнул. – Ладно. Я постараюсь проявлять больше дипломатичности в общении с твоей дочерью, но все же попытаюсь убедить не ходить далеко от дома без сопровождения. По крайней мере, в течение того времени, пока мы считаемся мужем и женой.
Мак-Друмин расплылся в довольной улыбке. На развилке дорог он указал Ротвеллу налево, и мужчины продолжили путь.
Порой Ротвелл опасался, что хитрый шотландец прочтет его сокровенные мысли, А опасаться было чего, поскольку он думал о его дочери не как о мисс Мак-Друмин, а исключительно как о Мэгги, молодой женщине, с которой ему безумно хотелось заняться любовью. Он чувствовал, как твердое решение расторгнуть нелепый брак постепенно сменяется желанием связать с Мэгги свою дальнейшую жизнь. Скорее всего, Мак-Друмин давно заметил в нем эту перемену, отсюда довольные усмешки и вечно приподнятое настроение.
Хорошо, что Ротвелл не спросил сегодня о ее планах, думала Мэгги, идя по узкой тропинке среди зарослей ежевики. Граф и отец уехали сразу же после завтрака, а Джеймс отправился рисовать. Он установил мольберт в северной гостиной – небольшой, но уютной комнате, в которой, по мнению художника, много света. Когда Мэгги попросила взглянуть на картину, Джеймс с милой улыбкой ответил отказом, пояснив, что это сюрприз. Только один Иан видел картину, но молчал как рыба. В последнее время их постоянно видели вместе, похоже, Джеймсу действительно нравился сообразительный мальчуган, а тот, в свою очередь, восхищенно ловил каждое слово молодого англичанина и ходил за ним по пятам, как преданный щенок.
Задержать на несколько дней в Долине Друмин обоих джентльменов оказалось делом совсем не трудным. Похоже, они сами не спешили уезжать, желая побольше узнать о горцах и их жизни. Мэгги не сомневалась: обо всем, что они узнают, будет доложено английским властям – поэтому удивлялась, как отец с такой готовностью посвящает Ротвелла во все дела.
Когда она поделилась с Мак-Друмином своими опасениями, тот резко осадил дочь:
– Девочка, разве ты не можешь помолчать? Я знаю, что делаю, и скажу только то, что ему нужно знать. Ведь чем больше он узнает о нашей жизни, тем скорее найдет верное решение нашим проблемам. Господи, ты ведь почти с ним не разговариваешь! Откуда тебе знать, что он собирается или не собирается делать? Ты же старательно избегаешь своего мужа!
– Не называй его моим мужем! – огрызнулась Мэгги. – Наш брак не имеет реальной основы. Между нами ничего нет и не будет, хотя граф оставляет за собой право указывать мне, что делать или не делать.
Ее удивило, когда отец только улыбнулся и покачал головой, но девушка и не думала шутить, считая, что Ротвелл не имеет права ею командовать. Именно поэтому она шла совершенно одна по заросшей колючим кустарником лесной тропинке, направляясь к дому Мак-Кейнов. Мэгги решила: пора навестить Роуз Мак-Кейн и ее старую мать, ведь они не виноваты, что она сердита на Кейт. Мэгги знала, старушка обожает ее, да и Роуз немного оживала в ее присутствии. Девушка надеялась, что они с Кейт останутся подругами. Она выскажет все, накипевшее на душе, и все станет по-прежнему. В последние дни ей так не хватало женского общества!
Прежде чем зайти к Мак-Кейнам, Мэгги заглянула в Абершиль убедиться, что Рори все сделал как надо. Действительно, в пещере все выглядело так, словно совсем недавно здесь варили виски. Значит, не пройдет и недели, как у них будет новый змеевик.
Воодушевленная тем, что все идет хорошо, Мэгги решила немного сократить путь и взобралась на ближайший холм, чтобы спуститься прямо к дому Мак-Кейнов. С вершины холма открывалась чудесная панорама, и девушка невольно залюбовалась одетыми в осенний наряд лесистыми склонами гор. Воздух был прозрачен и свеж, вокруг стояла тишина, и Мэгги почувствовала умиротворение. Неожиданно неподалеку грациозно прошмыгнула золотисто-рыжая куница. Что-то слишком рано, невольно удивилась девушка. Нет еще и трех, а куницы обычно ведут ночной образ жизни. Что же вспугнуло зверька? Мэгги свернула к причудливо изогнутой сосне, служившей ориентиром на пути к дому Кейт.
Она сразу увидела большой флажок на кряжистом дубе возле хорошо утоптанной тропинки и одновременно услышала мужские голоса, но тем не менее решила продолжить путь, надеясь, что ей ничего не грозит. До дома Мак-Кейнов осталось совсем немного, и вполне вероятно, мужчины идут в другую сторону. Но Мэгги ошиблась. Голоса звучали все ближе, и вскоре она оказалась лицом к лицу с Фергусом Кэмпбеллом и Сони Мак-Кензи, которые не спеша шли по тропинке навстречу. Мэгги подняла голову, собираясь молча пройти мимо, отделавшись сухим кивком.
– Надо же, Сони, – наигранно-громко воскликнул Кэмпбелл. – Посмотри кто идет! Какая симпатичная девушка!
– О да, действительно милашка, – отозвался Мак-Кензи, обнажая в улыбке рот с выбитыми передними зубами. По сравнению со здоровяком Кэмпбеллом он выглядел совсем тщедушным.
– Да никак это сама Мэгги Мак-Друмин, – снова воскликнул Кэмпбелл, словно только сейчас узнал девушку. Он поднял шляпу и преградил ей дорогу. – Добрый вечер, дорогая. Куда ты направляешься?
Теперь Мэгги жалела, что вовремя не спряталась.