Ловушка для Инквизитора
Шрифт:
– А, так ты ж не знаешь, тебе же никто не сказал…
Рядом с прикованным Патриком, едва не столкнувшись с ним носами, упала отрубленная мертвая голова, и Патрик в ужасе ахнул.
– Вот этот сегодня напал на меня ночью, выряженный, как приведение. Люди опознали в нем одного из твоих помощников. Что скажешь в свое оправдание?
– Не знаю ничего! – завопил Патрик.
Помощники его, до того с готовностью орудовавшие на помосте, трусливо озирались, сбившись в кучу. Люди плотнее обступили помост, размахивали кулаками, выкрикивали угрозы и проклятья.
– Всем раздеться догола! – рявкнул инквизитор. – И не приведи небо, чтобы я на ком-то еще нашел такую метку!..
Но метки ни на ком не нашлось.
– Значит, поступим по старинке, – сказал Тристан.
Он зажег факел и, перехватив черный эсток за лезвие, навершие его рукояти сунул в пламя. Там, на навершии, вместо украшения, гладко отполированного шарика или искусно выточенной головы животного, была плоская печать, маленькая, но довольно понятная. Крохотная хищная птица-зимородок.
Печать быстро раскалилась, и Патрик, учуяв запах горячего металла, забеспокоился.
– Что ты такое удумал, что удумал?! – вопил он, дрыгая голым телом.
– Перебью тебе клеймо, – ответил Тристан, поднося раскаленную докрасна печать к ухмыляющемуся магическому черепу. – Магия всемогущая, я забираю этого человека себе, отнимаю его у хозяина. Нет злу над ним власти.
Он точно, одним движением, накрыл алым металлом дымный череп на коже Патрика, и черная магия дымом и шипением полезла из-под печати инквизитора.
Патрик заорал и завыл, извиваясь, как толпа сумасшедших маньяков, глаза его налились черным, словно зло выглянуло наружу из его души.
– Маленький Зимородок, – неожиданно страшно, многоголосо произнес Патрик. В его голосе воедино сплелись женские, детские, страшные мужские и жуткие демонические голоса. – Ты правда думаешь, что сможешь победить? Думаешь, напугаешь кого-то своим клинком и огнем? Нет, это слишком слабая пугалка. Порой и грешнику-то этого маловато, чтоб покаяться. А я рожден в огне. Так что ты можешь всего меня изукрасить ожогами, как леопарда пятнами. Это тебе не поможет.
– О, да у нас тут демон, – под испуганные вопли толпы отступая от скалящего зубы Патрика, хладнокровно заметил Тристан. – Только мелкий, глупый и еще не знакомый с инквизиторами. Ты думаешь, я демонам не умею причинять боль? Зря, зря. Я очень опытен в вопросах пыток. Еще разок предлагаю тебе назвать своего хозяина, того, кто вызвал тебя и подселил в это тело. И тогда ты отправишься в ад быстро и мягко, как на каникулы к любящей бабушке. Ну?
– Ни за что! – кривляясь и дразнясь, прокричал тот, кто назывался местным клириком, Патриком.
Тристан безразлично пожал плечами.
– Ну, я предупредил.
Подкинув клинок в воздух, Тристан перехватил его за стывшую рукоять и коснулся острием тела Патрика. Еле уловимыми движениями кисти он несколькими порезами высек на боку прикованного некое слово, и оно вспыхнуло белым слепящим светом, словно магическое клеймо.
Патрик взвыл настолько жутким голосом, что люди на площади бросились врассыпную. Остались только самые бесстрашные да обиженные Патриком, желающие узнать, чем кончится схватка инквизитора с нечистью.
– Сволочь! – провыл Патрик, корчась.
– А я предупреждал, – резонно ответил Тристан. – Так ты назовешь своего хозяина? Или, может, удовлетворишь мое любопытство? Зачем вам понадобилась моя жена?
– Не скажу! – выл Патрик зло. – Тебе это с рук не сойдет! За меня вступятся, за меня отомстят! Меня спасут!
– Интересно, кто, – усмехнулся инквизитор.
Внезапно Патрик начал темнеть, дымиться темными призрачными лентами, как тот негодяй, которого Тристан обезглавил ночью, а среди немногочисленных зрителей, стоящих у помоста, Тристан заметил слабое сверкание. Кто-то показывал Патрику-демону зеркало или какой-то иной блестящий предмет. И зеркальная магия освобождала демона от пут.
– Да как же не так!
Тристан ринулся к своему пленнику, мечом отхватил добрый кусок от его сутаны и накинул на голову, завязывая на затылке как повязку играющему в жмурки. Лишенный зрения, демон закрутил головой, страшно закричал, но испаряться перестал.
– Эй, там! Держите его сообщника!
Неприметный серый тип рванул прочь, за ним побежали люди, и Тристан с досадой подумал, что вряд ли его догонят. Но зато у него оставался демон-Патрик, не так ли?
– Сейчас ты мне все скажешь!
– Скажу, скажу-у-у! – трусливо завыл демон, понимая, что помощь к нему не придет. – Я все скажу, только спаси, защити меня-а-а! Я не сам, меня наняли на эту работу-у-у! Спаси, они идут за мной! Я не хочу умирать! Проклятый Зимородок, ты снова вывернешься, а мне конец! Раскрой свои крылья, чертова птица, и спасай меня!
Темнота, надвигающаяся с неба, стала холодной и шумной. Тристан поднял лицо, смахнул со лба растрепавшиеся от ветра белые волосы и увидел, как на него летит огромная, сверкающая зеркальная птица, размахивая страшными крыльями, состоящими из осколков зеркал. Словно выпадающие перья, гремящие осколки ломались и падали вниз, на людей, и те в панике, с криками разбегались, раненные, порезанные.
Зеркальный монстр летел за Патриком. Убить или забрать – все равно. Осколки зеркал, разлетающиеся в разные стороны, способны были пронзить тощее тело клирика и угомонить его навсегда.
А еще там, в толпе, окаменев от испуга, стояла Софи.
Она могла бы удрать, как все остальные, но что-то ее держало, ноги ее словно приклеились к земле, а в глазах что-то брезжило. То ли странные, ни к месту ожившие воспоминания, то ли испуг, то ли смирение с тем, что сейчас и наступит ее конец. Зеркальные осколки падали, словно куски ледяных тяжелых и острых глыб, и ее не задевало только чудом. От каждого удара в землю Софи вздрагивала, но не отрывала испуганного, немигающего взгляда от Тристана, и как-то беззащитно, по-детски неловко, вскидывала руки, будто ими пытаясь уберечься от удара.