Ловушка для Инквизитора
Шрифт:
– Спаси меня-а-а! – орал Патрик, почуяв, что Тристан колеблется. – И я расскажу тебе, зачем мы убили твою жену- у-у! Меня-а-а-а! Я все расскажу! Все! Все! Все!
Но Тристан уже выбрал; распахнув свои белоснежные крылья, он нырнул с помоста вниз, под брюхо зеркального монстра, и в великолепном выпаде всадил черный клинок в блестящее дребезжащее зеркальное брюхо.
Магия, которой был порожден этот монстр, была рассечена мечом инквизитора, и зеркала лопнули на миллион осколков. Тристан нырнул вниз, крепко ухватил Софи и тотчас же вынырнул из-под разваливающегося чудовища, невредимый. Ну, разве что мелкие осколки застряли в его белых волосах. Позади него помост с Патриком был весь утыкан и завален зеркальными осколками. Демон, по всей вероятности, был изрешечен ими и свою тайну утащил с собой в ад.
Но спасенная девушка в его руках была холодна, глаза ее были закрыты и голова беспомощно болталась на тонкой шее.
В плече ее торчал зеркальный осколок, не то, чтобы очень большой, но холодный, мертвый. Тристан выдернул его, обрезая пальцы. Черная магия обожгла ледяной стужей его руку, до судороги свела ладонь, но Софи ожила, глотнула со всхлипом воздуха и подняла дрожащие голубоватые веки.
– Вы почти узнали, – прошептала она. – Почти раскрыли эту тайну… если б не я… Вы бы сейчас уже завершили свое расследование…
– Ничего, – ответил Тристан, прижимая ладонью ее кровоточащее плечо. – Я никуда не спешу.
– Я помогу вам, – произнесла Софи через силу, стараясь поднять голову и заглядывая в алые глаза Тристана. – Если останусь жива… Я вам помогу… потому что вспомнила. Это ваша история, Тристан Пилигрим, младший Зимородок, незаконный сын короля-Зимородка. Дело в вас…
***
– О, как холодно… словно я уже умерла, и сердце остыло…
– Это от магии. Потерпите. Рана не смертельна, но неприятно, конечно.
Тристан донес Софи до ее гостиницы на руках и торопливо поднялся по лестнице на второй этаж, к комнатам.
Испуганный Густав бежал вслед за инквизитором вприпрыжку, стараясь заглянуть в лицо своей раненой хозяйки.
– Принеси горячей воды, – скомандовал Тристан, – полотенец чистых… да черт дери, где муж этой дамы?!
– Уехал по делам, – ответил Густав. – В это время он обычно ездит в банк, кладет деньги в сейф.
– Черт его дери! Для него что, нет ничего важнее денег? Софи, вам надо с ним развестись. Это очень, очень плохой человек, ненадежный и поганый, как крыса! Он не защитит вас ни от кого, и не поддержит никогда!
– Я знаю, – пролепетала Софи заплетающимся языком. – Густав… где твои книги, те, с картинками, что ты спас от Патрика? Их… их прежде всего принеси. Они важнее всего… важнее…
– Да помолчите немного! Важнее вашего самочувствия сейчас ничего нет!
Но Густав послушно мотнул стриженной головой и умчался исполнять поручения.
Тристан принес Софи в свою комнату – от ее комнаты ключа у него не было, да и искать сейчас его в карманах хозяйки он не счел возможным. Пинком раскрыв двери, он пронес Софи до постели и бережно уложил ее. Софи усмехнулась, прикрыла глаза.
– А мои видения, – прошептала она, – начинают сбываться…
– Вот как? – хладнокровно произнес Тристан, безжалостно распарывая на Софи платье и обнажая ее плечи и грудь. Она попыталась стыдливо прикрыть свою наготу, но Тристан остановил ее, поймав тонкую кисть рукой: – Перестаньте, не сопротивляйтесь! Сейчас я с вами как лекарь, а не как мужчина. Нечего стыдиться. Итак, что же вам виделось?
– Тьма, – ответила Софи, позволяя Тристану осмотреть свое раненое плечо и извлечь из него мелкие осколки. – Тьма на площади, я ее видела… вас, как вы лечите мня… У вас золотые руки, Тристан Пилигрим, – произнесла она с улыбкой, наблюдая, как его белоснежные пальцы отирают ее кровь и боль. – Вам не кажется это странным?
– Вы бредите, – ответил Тристан. – Какое странное воздействие на вас оказывает магия!
– Нет, нет, – возразила Софи. – Мой разум ясен, как никогда. Вы так напугали меня, поря и прижигая этого демона, что я все вспомнила! Я вспомнила, что уже слышала о вас. Все-все!
– От кого же?
– От отца. Он был у меня старым, великим магом. Жил, наверное, лет пятьсот. Никто точно не знает. Я никогда не видела его молодым, только старым, убеленным сединами… Кукольник Зимородка, слышали о таком?
– Нет, – сухо ответил Тристан.
– А вот он вас отлично знал; и даже следил за вашей судьбой и записывал о вас в своих воспоминаниях. А я читала и знаю о вас все-все. Тристан Пилигрим, бастард короля Зимородка, младший Зимородок… Вы правда не удивлены тем, что у вас золотые руки, что вы все умеете и все можете? Вас ведь никто не учил многим вещам. Вы их просто умеете делать, и все. Избалованный, упрямый и дерзкий, дурной мальчишка – таким вы росли? Курили с детства, пили вино, дрались на ножах с местными бандитами. Это так неподобающе для королевского ребенка… Перепортили кучу дорогой одежды и соблазнили всех окрестных девушек посимпатичнее. К наукам особой склонности не питали. В вас не было терпеливости ученого мужа… но стоило вам лишиться, скажем, пальца на руке в драке, как вы с ювелирной точностью изготовили себе золотой наперсток, точно как палец. Откуда талант и знания?
– Не знаю, – грубовато ответил Тристан, покосившись на свою белоснежную руку, где на мизинце был еле заметен тонкий искусный шов, выведенный волшебной нитью.
– Да и потом, – продолжила Софи. – Вы сделали себе золотой палец, золотую ступню, нос, глаз – но сердце?.. Откуда в вашей груди золотое сердце храбреца? Его вы себе сделать не могли.
– Родился таким, – буркнул Тристан.
– Нет, – покачала головой Софи. Ее губы были бледными и дрожали от холода, но она упорно стремилась рассказать историю так, чтобы Тристан ей поверил. – Родились вы с обычным сердцем. Только с больным и слабым.
Губы Тристана сжались в узкую полоску, и Софи, прикрыв глаза, кивнула головой:
– Да, Тристан Пилигрим. Король очень любил вас; вы не знали этого, не верили в это – но он вас любил. Вас и вашу мать. Когда вы родились, он был счастлив, несмотря на то, что вы были не совсем обычным ребенком. Белизна? Что ж, это всего лишь цвет кожи. Но болезнь проникла глубоко в ваше тело. Дух ваш был силен, вы боролись за жизнь, даже будучи крохотным младенцем в пеленках. Но сердце… оно могло подвести в любой миг. Вы могли умереть еще тогда, Тристан. И король решил вас спасти. Такого, белоснежного и красноглазого, странного и болезненного.