Ловушка для стервы

Черкасова Надежда

– Поэтому ты пропагандируешь в своих телепрограммах образ жизни так называемых сливок общества, возомнивших себя творцами нового времени, где процветает полная свобода бессовестности и бесстыдства? Слышишь приставку к этим словам? И слова эти, и их значение – все от лукавого. Молодежь тревожится о своем будущем. А что предлагаешь ей ты – развратные пошлые телешоу с отвратительными криками, руганью, а также самыми низменными и порочными людскими страстишками? Скажи, дорогая, а ты по ночам-то хорошо спишь? Зеленые человечки не снятся? Тебя надо спасать, пока не поздно. И я знаю как: изолировать от общества! На время. Пусть люди от твоего так называемого творчества немного отдохнут.

– Интересное кино! И как же ты меня собрался изолировать?

– Очень просто: отвезу тебя в какую-нибудь глушь. В деревню, к тетке. И брошу там. На первый раз – ненадолго. Не исправишься – срок выберу подольше.

– У меня нет никакой тетки.

– Значит, отвезу к чужой.

– Размечтался! Не буду я жить ни в какой глуши. Сбегу в первый же день.

– А я найду такую глухомань, из которой не сбежишь.

– Ну, помечтай, помечтай. Такой не бывает. Плохо же ты меня знаешь, если думаешь, что я позволю так с собой обращаться.

– Скажи честно: зачем тебе все это?

– Дядюшка, ты не понимаешь. Это же только шоу. И ничего больше.

– Вот спасибо, успокоила старика! Благодаря твоим шоу молодые становятся душевными инвалидами. Вот что ты им предлагаешь? – спросил дядюшка Милу и сам же ответил: – «Хочешь, чтобы тебя услышали – громче всех крикни. Хочешь, чтобы тебя увидели – выше всех прыгни. А хочешь, чтобы тебя запомнили – оголяйся «по самое не балуй» и постоянно, по всякому удобному и неудобному поводу, устраивай грандиозные скандалы. И тогда можешь считать, что живешь не зря, что твоя жизнь удалась!» Так, что ли?

– Все правильно. Хочешь хорошо устроиться в этой жизни – приспосабливайся.

– И молодежь воспринимает твои передачи и эти постулаты бесящейся с жиру прослойки общества как руководство к действию. Да-а, слишком долго было «нельзя». А когда стало «можно», наружу вырвалось все: от несомненного таланта до откровенной бездарности, от долго скрываемого желания высказать наболевшее до обливания помоями, наветов, сплетен и пересудов, которые сейчас называются «свободой слова».

– Ты забываешь о рейтинге, который и диктует направленность телепередач. Смотреть или нет – выбор каждого.

– Да глупости все это! Людям выбирать не из чего, а ты говоришь о каком-то рейтинге. Думаешь, я не догадываюсь, в чем дело? Наиболее популярной озвучивается программа, которая больше всех отвечает задачам уничтожения нашей культуры и насаждения чуждой нам. И тогда там, за бугром, вас, оборотней и нехристей, похвалят, по головке погладят и денежку дадут. Вот тебе и весь рейтинг… Скажи, Людмилочка, а тебе не жалко людей, которые смотрят твои передачи?

– Наш народ заслуживает своего телевидения. Что заслужил, то и получи.

– Эк, хватила! Народ у нее виноват!

– Разумеется. «Mundus vult decipi, ergo decipiatur» – «Мир желает быть обманут, поэтому пусть же он будет обманут». Телезрители смотрят то, что хотят увидеть, поэтому и заслуживают показываемых им зрелищ. К тому же публику можно приучить к любому телешедевру. Надо только его сначала умело разрекламировать, подать как нечто захватывающе привлекательное и чаще показывать. Привыкнут как миленькие, никуда не денутся. Сейчас много фирм, которые за деньги из любой замарашки сделают звезду, из любой песни – хит, из любой программы – событие. Публика ленива, сама не в состоянии что-то решать и выбирать. Даже смеяться скоро разучатся, вот и приходится подсказывать, навязывать, убеждать и заставлять смотреть то, что нужно нам, умным и продвинутым. А что касается народа, так его – уж поверь мне! – можно ко всему приучить, было бы желание. И главное при этом – делать очень умный вид, что так и должно быть, а никак не иначе. Он, бедолага, к любой позе привыкнет, в какую его ни поставь, – уверенно закончила тираду Мила.

Дядюшка вмиг побагровел, выпучив на племянницу глаза.

– Прекрати немедленно! – вскрикнул он. – Фу, Людмилочка, какая гадость! И как только у тебя язык поворачивается говорить этакие мерзости про свой народ! Кем это ты себя возомнила? Где и от кого нахваталась этого паскудства и вульгарщины?.. Хотя я знаю от кого. Это все тот змей-искуситель, политик-интриган Троянов, которого ты выбрала в друзья, но который – и ты это сама прекрасно осознаешь – является самым злейшим твоим врагом. Потому что учит тебя всяким непотребствам.

– Ничему плохому он меня не учит. Сейчас жизнь такая: или ты, или тебя…

– Нет, ну вы только поглядите на нее: она опять за свое!

– Но ведь ты и сам когда-никогда выражаешься, – перевела стрелки Мила.

– Глупости! То, что иногда произносит мужчина сгоряча, не подобает повторять девушке, истинной женщине.

– Хорошо-хорошо, я больше не буду. Извини, – сказала примирительно Мила и подумала о том, что если бы дядюшка только краем уха услышал, о чем и в каких выражениях говорят в ее кругу, то депрессия его по поводу нравов, царящих в обществе, возросла бы многократно.

– Не пойму, что с тобой творится в последнее время. Ты теперь совсем не похожа на себя. Из тебя просто лезет всякая нечисть… Не водись с ним больше! Затянет он тебя в свою трясину лжи и обмана, охнуть не успеешь. А ты хоть знаешь о том, что телевидение через зрительные образы влияет на генетический код? И если использовать его в дурных целях, как это делаешь ты, становится мощнейшим оружием массового поражения! Да тебя за бугром просто на руках должны носить за подобную массовую дебилизацию нашей молодежи.

– Какие глупости ты говоришь! – возмутилась Мила. – Ты сам-то хоть слышишь себя?

– Я-то слышу. А вот ты у меня, видно, совсем оглохла или разум потеряла. Если не ведаешь или не хочешь ведать о том, что о тебе говорят и думают. Неужели ты действительно веришь, что всех молодых можно сделать послушным стадом? Жалко мне тебя. Потому что в твои сети попадают только необразованные и слабоумные. Активной молодежи, которая не считает богатство главной ценностью и духовно развивается, становится все больше. И скоро ты окажешься с этой передовой молодежью по разные стороны баррикад.