Ловушка для стервы
Шрифт:
«Стареющий организм надо согревать и увлажнять, – думала Мила, укладывая свои, прямо скажем, не молодеющие мощи на полок и отдаваясь ядреному и вместе с тем ласковому жару. – Любимая русская банька, какой же умный человек тебя придумал!»
Ей казалось, что она просто физически ощущает, как раскаленное тепло окутывает тело, открывает и тщательно прочищает поры, удаляя боль и грязь не только с кожи, но и с измученной души, мягко снимая отжившие, омертвевшие клетки и мысли, которые вытесняются новыми и здоровыми. Волшебная баня сродни обновлению, и вот уже рождается новая Мила – спокойная, уверенная в себе и почти счастливая. «В который день паришься – в тот день не старишься». Лучшее средство, позволяющее чувствовать себя и выглядеть лет на десять моложе, а то и на все пятнадцать.
После нескольких минут в парной Мила вышла в предбанник, чтобы немного отдохнуть. Там Вадим уже запаривал веники. Сначала в теплой воде, потом в горячей. Затем направился в парную, чтобы подержать веники над раскаленными камнями банной печи. Вода из тазика после их запаривания оставлялась для мытья головы – как раз то, что нужно сейчас Миле для укрепления потускневших и ослабевших от постоянного переутомления волос.
Она поплелась за Вадимом в парную и снова улеглась на полок. Почувствовала, как ласковый жар дарит ей чувство душевного равновесия, помогает снять утомление. Представила, как крепко заснет после баньки и ей приснятся только чудесные сны.
Мила лежала на животе и блаженствовала, когда Вадим, разогрев веники, прошелся ими, едва касаясь тела, по ногам, ягодицам, спине, рукам и обратно. А потом снова от пяток до головы. Быстро, энергично, легко. Затем ощутимые постегивания. Мила было задохнулась от первого удара, но тут же второй и третий сотворили благие превращения: тело настолько расслабилось, что Мила не ощущала больше ничего, кроме взявшего ее в плен наслаждения. Казалось, каждая ее клеточка поет от радости бытия.
Затем последовала березовая припарка: разогретый веник плавно опустился на поясницу, Вадим сверху прихлопнул и прижал его. Мила ощутила, что попала в рай. То и дело мастер поднимал веник, размахивая, чтобы разогреть, и вновь прикладывал к ее пояснице, и Мила хотела сейчас только одного – чтобы это блаженство длилось как можно дольше. Ну и под занавес он растер все ее тело веником, словно мочалкой: великолепный массаж! Затем Мила плавала в бассейне, так как для полного счастья от бани необходимо разумное сочетание жары и холода. И снова шла в парную, чтобы получить очередную порцию удовольствий с душистыми вениками.
Наконец, после очередного захода в бассейн, Мила отправилась в массажную комнату с успокаивающими морскими пейзажами на стенах и стеллажами с коллекциями редких морских раковин, тремя высокими пальмами в больших горшках и огромным толстым ковром цвета морской волны в центре комнаты – на нем хозяином расположился массажный стол. Мила погрузилась в ласковые звуки живой природы – пение птиц, шум морского прибоя: только им под силу растворить тревожные мысли. Здесь Мила в полной безопасности, окутанная ощущениями свободы и безмятежности. Ведь это мир, где забываются все земные тревоги.
Острый свежий запах можжевельника с оттенками лаванды, розмарина и лимона слабо растекся в воздухе, возбуждая приятные ассоциации. Вадим поднес Миле маленькую чашечку с мятным настоем, и, утолив жажду, она легла на массажный стол, закрыла глаза и тут же попала на золотые пески морского берега. Где-то далеко слышался приглушенный шумом прибоя крик чаек. Она ощущала чистый, пряный и немного солоноватый от брызг набегавших волн воздух, вдыхая запахи моря.
Мила чувствовала теплые, маслянистые от живительной ароматической эссенции руки массажиста и испытывала истинное блаженство. В течение целого часа он втирал в ее кожу различные ароматные масла, разминал и поглаживал ее тело, нажимая на только ему одному известные точки удовольствия, нежно вправляя косточки, и Мила смутно осознавала, что улетает куда-то в райские заоблачные выси. Прикосновения к голове, спине, стопам – ее самым чувственным местам – заставили Милу постанывать от удовольствия, испытывая праздник души и тела.
Она почти физически ощущала, что перемещается в какое-то сказочно-фантастическое пространство, где ее физическое тело исчезает и остается только эфирная оболочка, состоящая из неги и блаженства. Продлить очарование этого наслаждения, полного и невозмутимого счастья бытия можно только продолжительным сном, и Мила отдалась ему в объятия.
Вадим укутал ее в простыню, легко поднял на руки и отнес в спальню, положил бережно на кровать и укрыл покрывалом. Теперь она проспит часов двенадцать, не меньше. Непревзойденный мастер своего дела превратил окаменевшее от стрессов и недостатка ласки и любви тело Милы в нежное и гибкое, расправил все скрюченные косточки, размял упрямые и затвердевшие от напряжения мышцы…
Мила даже не помнила, когда окончился массаж, как она попала в свою комнату и сколько времени спала. Проснувшись, лежала расслабленная, с закрытыми глазами, без всяких мыслей и тревог. А когда поднялась и опустила ступни на ковер, ощутила, как поток живительной энергии заструился по ногам, необыкновенная легкость окутала плечи, шею.
Подойдя к зеркалу, с удивлением вгляделась в отражение. И не нужно никакой косметики: глаза сияют, мешки исчезли, лицо пышет здоровьем, кожа нежная и гладкая, словно у ребенка. Мила поправила пышные блестящие волосы, волнами спадающие на плечи, ярко-алые губы сложились в очаровательной улыбке: ну просто фантастическая красавица!
Глава 2
Еврейский выход из безвыходной ситуации
Мила порылась в богатом гардеробе и нашла прелестное белое платье из хлопка с кружевами ручной работы. Подобрала волосы, закрепила их заколкой, оставив кокетливые небрежные пряди у висков, и вышла в холл. Спускаясь по лестнице, услышала разговор между дядюшкой и Маняшей, полноватой женщиной пятидесяти лет, уроженкой соседней деревни.
Говорили о ней, а потому Мила задержалась, чтобы подслушать и подглядеть сверху. Привычка на уровне инстинкта, которая не раз выручала, позволяя тайно выведывать из первых уст хорошо скрываемую информацию.
– Уже семь. До вечера проспала, сердешная. Работает много, а отдыхает – никак. – Дядюшка вздохнул и прислушался. – Нет, еще не встала.
– Может, пойти разбудить?
– Да нет же, пусть понежится. Дело-то молодое.
– Не такое уж и молодое, все-таки тридцать третий годок пошел, – не утерпела Маняша.
– А ну цыц! Не тебе судить.
– А я что? Я – молчу.
– Вот и молчи!
– Я и молчу. – Маняша обиженно отвернулась и принялась смотреть в окно. – Погода-то до чего расчудесная: солнышко светит, травка зеленая, мягкая… Детишкам бы босыми ножками бегать по этой травке.
– Ты опять за свое!
– А что я-то? Не мне наследника рожать, а ей. Еще чуток – и поздно будет. Девка – товар скоропортящийся.
– Да не каркай ты!
– Так и помру, не понянчив наследника, – пустила скупую слезу Маняша.
– Да тьфу на тебя! Замучила ты меня своими разговорами.
– Не дело это, без наследника-то, – жужжала Маняша надоедливой мухой. – Промотает нажитое непосильным трудом, все прахом пойдет. Нельзя нам без наследника, никак нельзя.
– Слушай, шла бы ты…