Ловушка для стервы
Шрифт:
— Вот ты сучка! — слышу голос сверху. Кажется, кто-то снова потерял челюсть.
— Тебе не угодишь. То ты жалуешься, что я бездарная хозяйка, и тебе не помогаю. Что сейчас не так?
— Все так. Я даже отдаю все в твои руки. Продолжай, милая. Под ванной не забудь хорошо протереть, — вот, гад. Понимает, чтобы туда дотянуться, мне придется занять совсем неприличную позу. Ну, держись. Выжимаю полотенце и продолжаю самозабвенно намывать полы, не забывая вилять задом. Боковым зрением вижу горящий Костин взгляд, а уж когда дело доходит до полов под ванной, вижу, что мой хозяйственный мужчина еле держится, чтобы не броситься помогать. Заканчиваю мытье полов прямо у ног Кости. Бросаю тряпку, вижу, старания мои не прошли
— Что-то я проголодалась. Основную работу я сделала, остальное закончишь сам, — выхожу из ванной, а Костя так и стоит, опираясь на швабру и подпирая челюсть.
Глава 14
Костя
После таких водных процедур мне казалось, что из меня эта бешенная секс-богиня вытрахала все, вместе с мозгами. Но Натали умеет удивлять. После ее “уборки” я даже на белый кафель спокойно смотреть не смогу. Оставлять меня со стояком, похоже, входит у нее в привычку.
Бросаю к чертям швабру и иду вниз за этой стервой, которая как ни в чем не бывало с аппетитом поглощает курицу, заедая ее салатом. Наконец она проголодалась! Сейчас даже злиться на нее не могу. Присоединяюсь к трапезе, вместе мы едим, пьем, смеемся, подкалываем друг друга. Мне необычайно хорошо. Как правило, после секса мне хочется поскорее сбежать, потому что поговорить с большинством баб просто не о чем. С Наташей мы общаемся ни о чем и обо всем одновременно. Правда, говорить долго у нас опять не получается. Меня? просто примораживает от того, как? она с аппетитом прямо руками отрывает очередной? кусочек? мяса и кладет его в рот. А потом отрывает целую куриную ножку и впивается в нее зубами. А уж когда она доходит до фруктов, трапеза? наша заканчивается. То, что? она делает с бананом,? никак нельзя назвать приемом пищи.?? Это секс в чистом виде, она просто имеет меня на расстоянии. Я как загипнотизированный сморю на эту сучку, опять введусь на ее игру и ничего не могу с собой поделать. Итогом? становится бешеный секс на столе, битая посуда и весь стол, пол? и мы в салате. Такого восхитительного оливье я еще в жизни не пробовал!?
Ночь получилась тоже жаркой. Мы никак не могли насытиться друг другом. К утру оба вырубились, совершенно обессиленные. Проснулись ближе к обеду, долго не вылезали из кровати. Мне снова, как золушке, пришлось тащить завтрак в постель, за что потом моя ненаглядная командирша долго благодарила меня.?? Однако, все хорошее имеет свойство заканчиваться. Вот и наш отдых стремительно подходит к концу. Вот уже причалил катер, чтобы вернуть нас на землю обетованную, к обычной городской суете и проблемам. Наташа снова притихла, сидела, задумчиво глядя вдаль.
Какие мысли в этой прекрасной головке, мне не понять, но что-то подсказывает? — сомнений там полно, и мне предстоит еще не одна война, чтобы завоевать ее доверие. Зато я после этих выходных вдруг понял, что не хочу отпускать от себя эту уникальную женщину никогда. Я не знал таких откровенных, огненных дам. Не думаю, что это изменится со временем, а мысль, что она может быть такой с кем-то еще, приводит меня просто в бешенство. Поэтому, если Наташа уже сегодня надеется забиться в свою норку и отделаться от меня, ее ждет разочарование. В дороге она по-прежнему молчалива. Подъезжаем к ее подъезду уже затемно. Она решительно поворачивается ко мне, чтобы попрощаться, но я перебиваю ее:
— Я сегодня ночую у тебя. И это не обсуждается, — твердо говорю я.
— А разве я тебя приглашала?
— А разве нет? Мы решили быть вместе, и это значит не только трахаться.
— Но для меня это и не значит быть вместе двадцать четыре часа
— Конечно, не значит! Завтра пойдем на работу, ты — на свою, я — на свою, — вижу растерянность на ее лице, но аргументов, видимо, больше нет. Поэтому она зло поджимает губы, выходит из машины и быстро идет к подъезду, даже не взяв свою сумочку. Похоже, эта честь оставлена для меня. Поэтому я беру сумочку, открываю багажник, достаю наши вещи. Наташа уже скрылась в подъезде. Беру сумки, захожу следом. Лифт уехал, поэтому чтобы не ждать, поднимаюсь на пятый этаж по лестнице. Уже в районе третьего слышу странные звуки. Громкий разговор, а потом какая-то возня. Я уже понимаю примерно в чем дело, поэтому бросаю сумки и что есть мочи бегу наверх.
На последнем лестничном пролете какой-то козел зажал Наташу в угол, закрыл ей рот рукой, другой пытается активно ее лапать. При этом еще слышу, зло выговаривает:
— Я ж все для тебя!? А ты нашла себе другого козла! Совсем ох*ела! Чё, этот еб*рь лучше?
Подбегаю, хватаю это дерьмо за шкирку, со всей силы бью урода в челюсть.
Он падает, жалобно скулит, я говорю:
— Я и тебя щас вы*бу, раз я еб*рь.
Бью мудака пару раз по ребрам, потом спускаю с лестницы. Он, как мешок дерьма, катится по ступенькам, понимаю, что он еще и пьян. Это даже лучше, значит, переломов не будет, скорее всего.
Разворачиваюсь к Наташе. Она сползла по стенке и теперь дрожит, забившись в угол. Помогаю ей подняться:
— Наташа, посмотри на меня, что он тебе сделал? — не могу понять, она просто напугана или с ней что-то не так. — Он ударил тебя?
Она отрицательно качает головой. Я поправляю на ней одежду. Беру под руку, и мы медленно идем в сторону квартиры. Она растерянно оглядывается, замирая около двери. Я понимаю, что она забыла ключи в сумке. А сумки я бросил на лестнице. Разворачиваюсь, иду за сумками, этот кусок дерьма все еще валяется на полу и скулит, как недорезанная сука. Прохожу мимо, забираю вещи, на обратном пути подхожу к уроду, наклоняюсь. Он затихает, на меня не смотрит, я беру его за шевелюру, поднимаю башку и говорю ему прямо в рожу:
— Слышь, гнида, еще раз к Наташе подойдешь, будем тебя хоронить, понял? — ? он кивает, как болванчик. Противно смотреть. Оставляю его отдыхать. Поднимаюсь назад к Наташе, нахожу ключи, отмыкаю квартиру. Бросаю сумки на пороге, веду ее в ванную. Она все еще дрожит и ничего не говорит. Начинает умываться холодной водой.
— Все нормально. Иди, — бормочет она. Ага, нормально. А то я не вижу. Ладно. Не буду ее доставать. Иду на кухню, ставлю чайник. Открываю шкафчик. Помню точно, где-то я видел бутылку коньяка. Нахожу, родимую. Наливаю две рюмки. В холодильнике нахожу яблоки. Да, лимон подошел бы лучше, но надо исходить из того, что есть. В холодильнике снова мышь повесилась. Ну, ладно. Закажем пиццу. Возвращаюсь в ванную, Наташа уже залезла в кабинку и теперь отмокает под струями воды. Сто процентов плачет, но не хочет мне показать, что непробиваемая Натали умеет это делать. Так. Это надолго. Успеваю заказать пиццу, заварить чай, и даже выпить пол кружки, когда, наконец, слышу, что звук воды стих. Иду снова в ванную, помогаю Наташе завернуться в полотенце. Ее взгляды напрямую говорят о том, что моей помощи не рады. Ну, ничего. Придется потерпеть. Веду ее на кухню. Усаживаю на стул. Подаю коньяк.
— Выпей. Легче станет.
— Не станет, — тихо говорит Наташа.
— Все равно выпей. Со мной за компанию. Меня этот твой ушлепок конкретно выбесил, теперь надо тоже нервы успокоить, не буду же я как алкаш в одно лицо бухать.
— Он не мой, — хмуро говорит она, но берет рюмку. Не дожидаясь меня,? выпивает, морщится, берет яблоко, но не ест. Догоняю мою мадам, выпив тоже залпом рюмку.
— Давай повторим? — предлагаю я.
— Давай, — говорит она.
Выпиваем еще по одной, закусываем.