Ловушка для стервы
Шрифт:
— Не горячись. Вот это мы как раз и обсудим.
Понимаю, говорить что-то еще бесполезно. Завожу мою девочку, слишком резко давлю на газ, потому что киплю, как чайник.
— Полегче, дорогая. Иначе придется твоей Ярочке еще и бампер красить.
— У меня есть знакомый владелец автосервиса, который меня просто достал! Пусть красит.
— Не вопрос. Может, тогда не будем далеко отъезжать? Давай сразу Ярочку из блондинки перекрасим в брюнетку? Или в рыжую?
— Мариночку свою перекрась в рыжую, патлы ей обкорнай и трахай! Представляй, что это я!
— Не прокатит.
— А ты представь, что это я, только после тюнинга.
— Можно, конечно. Но тогда ей придется еще и рот зашить. Потому что обычно она несет такую фигню, что уши режет.
— Зачем зашить. Её можно заткнуть и по-другому.
— Все. Хватит. А то я сейчас по-другому заткну тебя!
— Не дождешься!
— Все. Лови тишину до дома. И не беси меня еще больше.
Продолжаю злиться, но понимаю, что Костя прав. Иначе точно в кого-нибудь въеду с психа, тогда точно придется Ярочку красить.
Пока доезжаю до дома, немного успокаиваюсь. Теперь главное выдержать оборону и не сдаться.
Заходим в квартиру. Я сразу скрываюсь в ванной и опять полчаса мою руки, пытаясь прийти в себя. На душе раздрай. Какое-то едкое ощущение возникает от осознания, что сейчас Костя в другой комнате, но его надо послать. А в голове набатом звучать его слова: “Может, стоит что-то поменять… поменять… поменять…”
Раздается стук в дверь.
— Чего тебе?
— Ты решила там жить остаться? Тебя это не спасет.
— Отвали!
— Тебе там не плохо? Открывай, а то придется дверь ломать, — мне плохо, Костя. Мне очень плохо. Я не знаю, что с тобой делать. Мне дышать нечем рядом с тобой. Как тебя прогнать и забыть? Как?!
Делаю несколько тяжелых вздохов, от которых ломит грудь. Потом отрываюсь от раковины, на которую все это время опиралась. Открываю дверь, выхожу, как на эшафот.
— Что ты хотел сказать? Говори и вали!
— Прямо здесь?
— А где? Или ты думал, что я буду с тобой вести беседы за чашечкой чая?
— Хорошо. Здесь, так здесь. Только я присяду, — и он садится прямо на пол в коридоре, приваливаясь к стене и глядя прямо перед собой. Делает паузу, потом начинает тихо говорить, как будто сам с собой:
— Знаешь, мне сейчас хорошо. Я сам не знаю почему, но мне хорошо. Вот здесь. На полу. В этой маленькой квартирке. Мне не хочется никаких других удовольствий. Мне хорошо, когда ТЫ рядом, — пауза, а потом взгляд в самую душу, от которого меня начинает трясти. Я смотрю на него сверху вниз, и понимаю, что тону в этом взгляде. Он манящий, зовущий, родной… Вся моя злость бесследно исчезает. Тело становится слабым. Я сползаю по стенке и сажусь рядом. Он снова отворачивается и продолжает говорить в пустоту.
— Думаешь, бред? Обман? Я сам от этого в шоке. Мне плохо и непривычно чувствовать это. Я не знаю, как все объяснить. Ты думаешь, я привык бегать за бабами? Ты думаешь, я говорю такое каждой?
— Я не знаю, — тихо отвечаю я.
— Так вот поверь мне, такое в моей жизни впервые! Да, я привык, что девки сами вешаются на меня. Всегда считал, что бегают за юбками только слабаки. И что теперь? Видишь? Я,
— Ты думаешь, это выглядит странно? Я тоже понимаю мозгами, что надо валить отсюда, найти себе очередную Марину, натрахаться так, чтобы сил не осталось на глупые мысли, и все забыть. Только я не хочу другую! Да и что это будет означать? Я тебя спросил сегодня, для чего ты живешь, не для того, чтобы уязвить, а потому что я сам задаю себе этот вопрос. Я раньше жил бесцельно, болтался, как говно в проруби, от одной бабы к другой, и меня это устраивало. Но сейчас я понимаю, что не хочу назад! Я хочу по-другому! Не знаю как. Я не ждал этого, не хотел, а сейчас вдруг захотел! Захотел поменять что-то в своей жизни. Я тебе говорю честно, у меня не было такого никогда. Значит, наверное, это не зря? — снова мне в глаза, как будто задает вопрос, от которого зависит его жизнь. — Скажи, Наташа? Почему с тобой я чувствую то, чего не чувствовал раньше? Почему в мою голову приходят мысли, на которые я думал, что не способен? Скажи мне, почему?!
— Я не знаю, — только и шепчу я.
— Вот и я не знаю! Это похоже на лапшу, которую вешают бабам, чтобы затащить в постель? Я не умею говорить красиво, зато говорю честно. Я хочу быть с тобой. В постели и жизни. Я не хочу отдавать тебя кому-то другому, эта мысль взрывает мне мозг! Я хочу заботиться о тебе и жить рядом! Терпеть твои капризы и закидоны! Так я чувствую, понимаешь? Я не знаю, изменится это в будущем или нет. Но почему-то мне кажется, что эта болезнь неизлечима, — делает глубокий вдох, переводя дыхание. — Я тебе все сказал! Душу перед тобой вывернул наизнанку! Теперь хочу услышать, что думаешь и чувствуешь ты. Только тоже честно, пожалуйста!
Господи! Что я могу сказать? Меня трясёт, как в лихорадке. Я чувствую предательские слезы на щеках. Меня изнутри раздирают противоречия. Девочка Наташа, закрытая в клетке, надрываясь, просит поверить этому мужчине, циничная, побитая жизнью и не раз обманутая Наташа требует прогнать его и забыть. Костя смотрит пристально на меня, я чувствую! Но я даже не могу открыть глаз, из которых градом льются слезы. Я закусываю губу, чтобы не начать всхлипывать. Потом чувствую сильные руки, они притягивают меня к себе, я утыкаюсь в его плечо и пытаюсь успокоиться. Получается хреново. А он просто тянет меня к себе на колени, прижимает крепче и начинает укачивать как маленькую, глядя по голове и шепча на ухо ласковые слова.
Я не знаю, сколько продолжается это безумие. Только понимаю, что своими нежными руками он ломает клетку. Из нее выползает на волю слабая девочка Наташа. Это она сейчас бьется в истерике, и загнать ее обратно будет ой как сложно. Эта мысль убивает меня еще сильнее. Теперь я уже не реву. Просто затихла и не знаю, как жить дальше. Своими словами он как будто содрал с меня кожу. Чувствую его теплые губы на щеке, тяжелое дыхание. А потом он снова начинает говорить:
— Я понимаю. Ты боишься! Чего? Предательства? — я только киваю.