Ловушка для тигра
Шрифт:
— Как зайдем — падай на пол и ползи в ванную или туалет. И сиди там, пока все не закончится, поняла?
— Да, — всхлипнула девица, — поняла. А как я узнаю, что можно выходить?
— Узнаешь. Все, звони. — Максим прислонился спиной к стене, опустил руку с зажатым в ней ножом.
Девица вздрогнула, надавила длинным разрисованным ногтем на клавишу звонка. Долго ждать не пришлось — гостей ждали. Дверь открылась, раздались нечленораздельные восторженные крики. Девица заученно улыбнулась, шагнула через порог и замешкалась в дверях, обернулась. Максим ждать не стал — отпихнул взвизгнувшую проститутку и двумя ударами ножа прикончил ближайшего охранника. Высокий плотный детина в пятнистом свитере, камуфляжных штанах и белых кроссовках грохнулся на колени, прижимая ладони к животу. Максим пнул его ногой в плечо, тот рухнул на бок и то ли провыл, то ли попытался что-то сказать. Второй оказался посообразительнее — выхватил пистолет, но прицелиться не успел. Максим пригнулся, бросился к нему навстречу, схватил того под коленки, дернул на себя. И изо всех сил приложил его затылком об стену, повторил еще несколько раз, для верности. Быстро осмотрелся: девица сидит на корточках у стены, вцепилась зубами в свою сумку и попискивает жалобно. Два охранника лежат на полу — один у входной двери, второй
Максим вернулся в коридор, остановился рядом с телом проститутки. Она лежала лицом вниз, длинные темные волосы разметались по ламинату, под ними уже расплывалось черное матовое пятно. Максим аккуратно переступил через тела убитых, потянул на себя дверь, вышел в подъезд и направился к лифту. Спустился на первый этаж. Все выглядело как обычно: сутенер получил деньги и возвращается в машину. За небольшим исключением — выстрелы наверняка слышали соседи. И гадают теперь, что это было — очередной отстрел собак или их буйный сосед придумал себе новое развлечение. Максим миновал будку с бдительной пенсионеркой, вышел из подъезда, обернулся, посмотрел наверх. Окна квартиры на пятом этаже продолжали ярко светиться, и погаснет эта иллюминация не скоро. Он обошел припаркованную у тротуара иномарку, посмотрел в сторону живой изгороди, за которой лежал еще один труп. Взглянул зачем-то на часы: половина двенадцатого ночи. Все заняло минут пять или шесть, не больше, и просто чудо, что в подъезде ему не встретился никто из жильцов. Консьержка не в счет, хоть она и свидетель. Если по уму, то следовало бы прикончить и ее тоже, но эта кровь будет лишней. Капитан Логинов давно живет по своим законам. Пенсионерка останется в живых, хоть и представляет собой опасность. И наверняка опознает его по записи с камер видеонаблюдения — Максим заметил две. Одну над подъездом, вторую на площадке перед квартирой сына «куратора». И, как ни отворачивался, как ни прятал лицо, толку от этого немного. Ладно, наплевать, пусть папаша полюбуется на убийцу своих детишек. А заодно и…
Максим едва успел отпрыгнуть в сторону, вжаться спиной в стену арки. Со стороны набережной во двор влетела машина, зажглись фары дальнего света. Из двора между тем выезжали сразу два автомобиля, загораживая собой выход. И тоже включили фары, их лучи били в глаза. Захлопали дверцы машин, замелькали силуэты людей. Все было просто, как грабли, — его поймали на живца. Выследили, подготовили легенду с проститутками и отстрелом собак, а вместо старшенького подсунули как две капли воды похожего на него дебила. И приказ, похоже, получили взять капитана Логинова живым. Первым с ним пообщается безутешный отец и дядя убитых наследников, потом то, что останется от Максима, отдадут на растерзание родственникам боевиков, расстрелянных в зеленой «Ниве». Терять Максиму было нечего, он стрелял на шум, на звуки работающих двигателей, на крики. Упал на землю, заполз под внедорожник, отстреливался оттуда. И выскочить успел в последний момент — иномарка, газанув, рванула вперед, и Максим побежал в сторону проспекта. Мчался, прижимаясь к стенам домов, где тени глубже, не оглядывался, старался не сбить дыхание. И слышал за спиной рев двигателей и ругань на знакомом до тошноты языке. И свернуть, как назло, некуда — центр города, полно милиции, сейчас все патрульные машины будут здесь. Не надо быть пророком, чтобы предположить, кому достанется отловленный общими усилиями находящийся в федеральном розыске капитан Логинов.
Долго такая гонка продолжаться не могла, Максим уже чувствовал, что выбивается из сил. Он тяжело дышал, оглядывался назад — преследователи не отставали. Да, подтверждаются худшие подозрения: его будут брать живым. Загонят для начала до бесчувствия, подождут, пока жертва сама не свалится от усталости. Вспомнилась некстати старая шутка: не бегай от снайпера, умрешь уставшим. Максим свернул на боковую улицу, помчался вдоль темных домов. Услышал, как взревели за спиной моторы, как завизжали покрышки, прибавил скорости из последних сил. И вспоминал мучительно, что находится поблизости, — ведь несколько дней назад облазил здесь каждый двор. Сообразил наконец, взял чуть левее, пронесся мимо закрытого магазина и небольшой кафешки, побежал дальше вдоль забора. За ним находилась замороженная стройка — два этажа недостроенного очередного торгово-развлекательного монстра. Максим помнил, что ворота недалеко и пролезть под ними — раз плюнуть. Вот они, уже близко, одна сетчатая створка приоткрыта, даже не надо ползать по грязи. И только успел подумать об этом, как упал ничком, успев в последний момент вытянуть перед собой руки. Что-то тяжело ударило в правое плечо, перед глазами полыхнул сноп искр, земля качнулась под ногами. Преследователи, видя, что беглец уходит,
Максим затаил дыхание, прислушался, но, кроме звона в ушах, не разобрал ничего — он был один в этих развалинах, преследователи давно отстали. И наверняка заметили, что беглец ранен. Значит, вернутся сюда завтра и их будет гораздо больше, чем сегодня. Ничего, пусть сначала найдут его здесь, в этом лабиринте. Патроны еще остались, есть чем встретить самых настырных. Не забыть про последний, для себя. Но это завтра, сейчас надо попытаться перевязать рану. Куртку удалось стянуть без проблем, а со свитером пришлось повозиться. Но и с ним Максим в конце концов справился, поднял окровавленный рукав футболки и вывернул голову, посмотрел назад. В темноте ничего не разглядеть, но, похоже, кровь уже остановилась. Чтобы начаться вновь при первом же неловком движении. Кое-как Максим отрезал рукав свитера, левой рукой перебросил его через плечо, затянул с помощью зубов узел. Снова накинул куртку — от холода в подземелье уже стучали зубы. Но зато мороз не давал потерять сознание, и Максим прополз еще немного дальше по коридору, уперся спиной в угол. Все, позиция просто замечательная — коридор просматривается отлично, других входов и выходов нет. Тупик, однако. Ничего, могло быть и хуже. Максим вытянул ноги, уперся ими в противоположную стену. Положил на колени пистолет, закрыл глаза. Сколько ему осталось — часа три? Четыре? С рассветом здесь будет все племя во главе с «куратором». Старый шакал приползет на запах теплой крови. Пусть приходит и старшенького сыночка приводит. Может быть, Максиму повезет напоследок, заберет с собой хоть кого-то из них.
Холод заглушал боль, но Максим уже чувствовал, как накрывает его липкая дремота. Если поддаться ей, заснуть, то очнуться можно где-нибудь далеко отсюда, в обществе вооруженных людей. Или вообще не проснуться, и неизвестно, какой вариант предпочтительнее. Максим согнул ноги, подтянул колени к подбородку, сел ровнее. Повернул отяжелевшую голову вправо-влево, осмотрел свое укрытие. Похоже на подвал, под потолком узкие длинные окна, через них пробивается слабый свет. Посмотрел на глухие бетонные стены перед собой, шевельнулся неловко и прикусил губу, чтобы не застонать от боли. Почувствовал, как тело покрывается липким ледяным потом, а в висках тяжело стучит кровь. Снова закрыл глаза и сидел не двигаясь несколько минут. Вроде отпустило, только стук в висках не прекращался. Он усилился, и к нему прибавились то ли хрипы, то ли сдавленные стоны. Максим задержал дыхание, прислушался. Стук повторился, и доносился он из-за стены за спиной. «Рановато для галлюцинаций», — подумал Максим. Рана, конечно, инфицирована, из рукава свитера стерильную повязку соорудить затруднительно. Но инфекция проявит себя не раньше чем через сутки, а после ранения прошло всего несколько часов. Да и не проживет он столько времени — у столбняка и раневой инфекции слишком много конкурентов.
Стук за стеной возобновился, послышались приглушенные крики. Максим кое-как поднялся на ноги, постоял немного, подпирая стену, сжал в левой руке рукоять пистолета. Выбрался в коридор, прошел вдоль стены, касаясь ее здоровым плечом, и остановился перед следующим дверным проемом. Здесь был такой же полумрак, что и за стеной, но значительно теплее. Где-то поблизости проходила труба отопления, и нечто или некто сидело к ней спиной. Мычащее существо топало обутыми в ботинки на толстой подошве ногами по полу. Верхняя часть тела раскачивалась из стороны в сторону. Вместо головы — неопределенной формы кулек или сверток. Максим с минуту рассматривал существо, потом подошел вплотную. Голову и большую часть лица человека закрывал наглухо застегнутый, плотно затянутый капюшон, руки, похоже, связаны за спиной. Максим заставил сидящего поднять голову, всмотрелся в полумраке в его лицо. Так и есть — рот заклеен широкой полосой клейкой ленты, глаза вытаращены, смотрят на пистолет в руке Максима.
— Только не орать. Иначе пристрелю, — негромко предупредил человека Максим.
Тот быстро-быстро закивал головой и прекратил наконец стонать. Максим убрал оружие, кое-как действуя левой рукой, расстегнул молнию на пуховике заложника, подцепил ногтем край ленты и рывком отодрал ее с лица человека. Тот вскрикнул, дернулся и ударился затылком о стену. Но не заорал, молча облизывал губы. Максим прислонился к стене, прикрыл глаза, но тут же заставил себя встряхнуться. И только собрался задать первый вопрос, как человек, оказавшийся парнем лет двадцати с небольшим с короткими светлыми волосами, заговорил первым:
— Вы не можете удерживать меня здесь, я гражданин Норвегии! Где мои документы и телефон? Немедленно… — Но тут же сник, видя, что зря старается.
— Очень приятно, — отозвался Максим.
Меньше всего на свете он ожидал здесь встретить гражданина приличной, цивилизованной страны. Той, где за четкое выполнение приказа, от которого зависит успех войсковой операции, людей обычно поощряют и даже награждают, а не вынуждают пускаться в бега, чтобы сохранить свою жизнь.
— Какими судьбами? — спросил Максим.
Парень наморщил лоб и глупо захлопал глазами:
— Простите, вы не могли бы повторить вопрос? Вы полицейский?
— Как ты сюда попал, спрашиваю. Нет, я не полицейский, гораздо хуже.
Последние слова Максим произнес с иронией, но парень отнесся к ним серьезно. И рассказал, путая падежи и ударения, что приехал к любимому дяде в Москву, пошел прогуляться по городу. В ресторане познакомился с девушкой, она предложила поехать к ней. Вместе сели в машину, дальше он ничего не помнит. Очнулся здесь — со связанными руками и заклеенным ртом. Сколько времени прошло? Наверное, сутки или больше — точно он не знает.