Лоза Шерена. Братья. Часть первая
Шрифт:
Мир, Мир, своей добротой ты лишишь меня покровительства виссавийцев. Но оно того стоит!
— Не ты? — спокойно объяснил Арман. В последний раз. Потому что объясняться надоело. — Точно не ты? А кто же еще? Или ты думаешь, что к нему так просто подобраться? Только потому, что ты, урод, добрался? Так ты же, сука, избранный, помнишь? Избранный, мать твою…
И ударил еще раз, на этот раз по ребрам. Щелкнули, ломаясь, кости. Мир сжал зубы, но на этот раз промолчал, более не пытаясь продраться через щит, телохранители
— Ты так легко поверил…
И вновь прожгли душу сомнения. Что в этом щенке такого, что заставляет сомневаться? А, казалось, Эдлай еще в детстве выбил из Армана остатки жалости… казалось. Арман сел рядом с мальчишкой на корточки, скользнул ему ладонью под подбородок, заставляя поднять окровавленное лицо, поймал этот странно-пустой взгляд и холодно сказал:
— Это ты. Кто же еще? Маленький выродок. Покупаешь жизнь и свободу ценой жизни других. Сначала своего сына, теперь вот Мира. Кто будет следующим, а?
— Ты… ты не смеешь меня винить… — выдохнул Рэми. — Не смеешь… за моего сына… ты!
И Арман ударил еще раз. На этот раз сильнее, от души. А когда вновь схватил Рэми за волосы, чтобы посмотреть ему в лицо, сам вздрогнул. Мальчишка весь дрожал, а из глаз его впервые за долгое время катились… слезы?
— Что, испугался, наконец, сученыш?
— Нет, — прошептал Рэми. — Я давно этого ждал… может, так и должно было быть…
И вновь чуть было не получил…
Арман застыл. Еще одна слезинка скатилась по щеке мальчишки, и он улыбнулся, как-то странно улыбнулся, безумно. И небо перевернулось, рухнуло в его широко раскрытых глазах. Будто что-то в нем сломалось, осыпалось мелкими искрами, упало бездушной куклой в снег, стоило лишь разжать пальцы.
И на миг подумалось, что Рэми просто потерял сознание, но когда Арман очнулся от ступора и вновь поднял его за волосы, вдруг понял, что щенок будто ушел в себя…и взгляд его, миг назад такой глубокий, опустел, подернувшись темной дымкой.
— Какой же он слабый-то, — сказал вдруг Кадм. — Теперь точно придется убить. Сорвался мальчик-то… вот так просто… от обычных слов.
Мир сжал кулаки и шагнул вперед, но вновь наткнулся на стену щита. И Арман уже сейчас знал, что принц не простит, но встал и вновь дернул кулак с зажатыми в нем волосами назад, заставляя Рэми обнажить беззащитное горло. Не сопротивляется, щенок.
Смотрит все так же равнодушно, будто уже и в самом деле умер. Легко лег в руку кинжал, и Арману вдруг подумалось, что он никогда еще не убивал. Вот так холодно, хладнокровно, и думал, что и не придется… но рука не дрогнула, и тонкое лезвие уже почти коснулось шеи, как запястье Армана охватили жесткие пальцы.
Только один человек мог пройти через щиты, поставленные замком по приказу Армана. И не верилось, что этот человек осмелился…
— Я тебе сам кости переломаю, если ты не отойдешь, Нар, — не оборачиваясь, сказал Арман.
Но хариб даже не
— Ты пожалеешь о каждом горьком слове, сказанном этому мальчику. Не убивай его, мой архан, это убьет и тебя.
И в глазах внимательно слушающего Кадма вдруг появился живой интерес. Да… этого телохранитель Арману долго не забудет… Проклятый Нар! Теперь еще и насмешки выслушивай!
— Бредишь, — выдохнул Арман. — Он все равно слишком слаб, чтобы жить.
— Всего лишь говорю правду. И то, что ты являешься его слабостью, не значит, что он на самом деле слаб. Подумай, почему Аши тебе помогал, Арман? Почему тебя спасал? Почему не спасает его сейчас? Из-за него. Он скорее позволит убить себя… Подумай, мой архан, ты же не привык убивать вот так, в пылу гнева.
— Отойди, Нар. Приказываю. Отойди.
Нар лишь шумно выдохнул за спиной, но запястья Армана не отпустил. Арман знал, что нити связи работают сейчас в полную силу, что непослушного воле архана хариба ломает от боли, но участи Нару не облегчил. Хариб сам себе это выбрал. И смахнув с себя полуоглушенного Нара, он вновь хотел вернуться к Рэми, как с удивлением понял, что окружавший их щит… исчез. И убрать щит опять же мог только…
— Нар! — выдохнул в гневе Арман. Но хариб лишь отер бегущую из носа кровь и прошептал что-то вроде:
— Прости!
И в следующий миг Арман почувствовал, что что-то ударило ему в лицо, отбрасывая к цветущим посреди снега розам. Не отдал удар принцу, телохранители бы не позволили, а разъяренный Мир встал между ним и все еще лежащим на снегу Рэми и тихо спросил:
— Ты что себе позволяешь, ничтожество?
— Он чуть тебя не убил, а ты еще его защищаешь, — отер кровь Арман. — И кто из нас после этого ничтожество, а, Мир?
Принц гневно сверкнул глазами, но бить второй раз не стал. Лишь усмехнулся едва заметно и изволил ответить:
— Я сам с ним разберусь. Тебе придется отойти.
— Я уже раз отошел…
— И он спас жизнь, — неожиданно мягко ответил Мир. — Мне и тебе. И не раз. Забыл? Так вспомни. И не показывайся на глаза, пока не позову. Иначе мои телохранители тебе кости переломают.
— Ты знаешь, что я прав, — прошипел Арман.
— Знаю, что ты думаешь, что прав, — ответил Мир. — И потому сейчас с тобой разговариваю.
— Какой интересный малыш, приятно познакомиться, — сказал вдруг за спиной Мира Кадм, опускаясь перед все еще лежащим Рэми на корточки. — Недоучка с огромным даром. И как же ты, такой слабенький, от зова бегал… может… это тебе помогло?
И он аккуратным жестом скользнул Рэми под ворот рубахи, безошибочно нашел тонкую шелковую нить и вытянул наружу сплетенный из ажурных нитей амулет. Пахнуло силой так, что даже Арман почувствовал. И в тот же миг Тисмен оттолкнул Мира, закрывая его и Армана щитом, а Кадм нахмурился, обнажая оружие.