Лоза Шерена. Братья. Часть первая
Шрифт:
Мальчик явно не был из богатой семьи. Но татуировки на тонких запястьях мерцали синим, значит, архан. Сколько ему? Шесть, наверное, не больше. А во взгляде — уже совсем недетская боль.
— Но… — попытался возразить Майк, который, сказать по правде, побаивался детей. Шумные, книги портят и так и норовят что-то разбить… — Почему мне?
— Меня не спрашивай, — пожал плечами дозорный, мягко вталкивая мальчонку в комнату. — Подарок передали через Армана, вместе с короткой запиской. Арман лишь пожал плечами, уничтожил записку и приказал отдать мальчишку тебе.
— Откуда мальчик?
Дозорный вдруг ощутимо смутился, потом оглянулся на мальчишку и внезапно перешел на мысленный диалог: «Скорее всего, из дома призрения. Стоило ему в казармы войти, увидеть наших дозорных, так разорался, богам жарко стало. Пришлось виссавийцев звать. Их целитель глянул, успокоил на время, сказал, что мальчика надо целителю душ показывать, но мы лишь поблагодарили и ответили, что дождемся своего мага. Пусть Лиин с ним разбирается, виссавийцам нашей грязи знать незачем».
Грязи, значит… как убирать грязь, так никто не согласен, а как спрятать подальше, чтобы кто лишний не увидел, так всегда пожалуйста. Да и что грязного может быть в ребенке? Пусть даже в ребенке из дома призрения?
«Из-за чего он так испугался?»
Дозорный усмехнулся горько, сжал на миг зубы, прежде чем зло ответить: «Ты не маленький уже и должен сам понимать, — Майк понял, но легче не стало… зато стало сразу горько и противно. Лучше б и не спрашивал. — Мальчик не просто так взрослых мужчин как огня боится, понятно, что ему сделали. Виссавиец его осмотрел и подтвердил… телесно он теперь здоров, но учти… еще немного и вновь начнет шарахаться от всех и истерить, когда действие зелья пройдет. Душу ему никто не лечил».
«И что мне с ним прикажешь делать?»
«А это ты у нас умный, так сам и придумай. Лиин тоже хорош, мальчонку пожалел, сам бы и спасал, а так… хрен его теперь знает, что с ним делать. На счастье, приказано отдать его тебе, дальше хлопоты не мои… можешь усыпить и пусть себе дрыхнет до возвращения Лиина, по крайней мере, будет счастлив и в безопасности».
И ушел… Ушел, ради богов! Стараясь всеми силами успокоиться, Майк вздохнул, опустился на корточки, посмотрел в широко раскрытые испуганные глаза ребенка и спросил как можно более мягко:
— Тебя как зовут?
Мальчик молчал и, не дождавшись ответа, Майк протянул руку:
— Могу я посмотреть твои татуировки, малыш?
Вновь не дождавшись ответа, он хотел было взять мальчика за запястье, но испуг в синих глазах перешел в откровенный ужас, и мальчишка бросился к двери, открыл ее, наткнулся на кого-то и, перехваченный уверенной рукой за пояс, полетел обратно в кабинет, на пушистый, богато расшитый ковер. Поняв, наверное, что ему не удрать, он задрожал мелко-мелко, расплакался вдруг и забился под письменный стол.
— Ты чем его так напугал, дознаватель? — спросил гость, нагло, без спросу, входя в кабинет. — Даже не знал, что ты такой страшный, малышню мучаешь. А с виду и не скажешь, милашка прям.
Майк вздрогнул, запоздало узнал гостя, сразу забыл о мальчике и склонился
И тот, кто еще недавно Майка в упор не замечал. А теперь пришел сам, и Майк сразу понял, не просто так пришел. Жди беды.
— Это не я его напугал, мой архан… мальчик…
В стальных глазах Кадма зажглось злое любопытство, и Майку стало страшно так, как никогда не было даже в присутствии Армана. А ведь телохранитель пока даже не думал давить силой, как временами давил, когда был зол и карал, он просто стоял, усмехался и изучал Майка холодным взглядом.
— Мой архан… — вновь принялся оправдываться Майк.
Кадм прижал палец к губам, призывая замолчать, и задумчиво присмотрелся к мальчонке. Не сказав ни слова, поманил пальцем, запахло до одури магией, и мальчик, все так же дрожа, вылез из своего убежища и на некрепких ногах подошел к телохранителю. Наверняка не по своей воле, но Кадма вряд ли волновали такие мелочи.
— И чего же ты так боишься, малыш? — спросил Кадм, совсем как Майк недавно, опускаясь перед ребенком на корточки.
И тут же улыбнулся, почти ласково, провел возле рукавов мальчишки ладонями. Вспыхнули, отзываясь, синие татуировки на запястьях ребенка, и Кадм почему-то нахмурился, поднимаясь. Одно движение его руки, и мальчик подобно марионетке, ошеломленной чужой мощью, послушно сел в кресло и застыл в ученической позе, с прямой спиной и сложенными на коленях руками.
— Открывай щиты, Майк, мне нужно знать, что ты говоришь правду, — уже гораздо холоднее приказал Кадм. — Или ты хочешь, чтобы я их разбил? Я буду только рад, знаешь ли…
Майк вздрогнул и подчинился. Окружающие его магические щиты растворились, и Майк сразу же почувствовал себя прозрачным. И беспомощным. Опустить щиты у него не просили, пожалуй, никогда. Сколько себя помнил, он кутал в них душу, скрывая все эмоции, и оказаться без них было все равно, что остаться перед телохранителем без кожи.
Но Кадм приказов не повторяет. И лучше не давать повода ударить магией. Тогда будет хуже.
— Откуда ты взял этого мальчика? — спросил Кадм, обходя Майка по кругу и уже совсем не обращая внимания на сидящего в кресле ребенка.
— Лиин… наверное, увидел его в доме призрения…
— … и пожалел, — закончил за него Кадм. — Лиин, это маг в отряде Армана, не так ли?
— Ваша осведомленность делает нам честь, мой архан…
— Пугает, ты хотел сказать, — усмехнулся телохранитель. — Не забывай, что ты у меня как на ладони, дознаватель.