Лоза Шерена
Шрифт:
Мой любимый маг! Вспоминаю твои глаза и сама себе удивляюсь, как же я, всегда холодная, могла так сильно влюбиться? И почему влюбленность не прошла и теперь... почему не закончилась с твоим побегом, с твоим холодным взглядом тогда, в зале, где ты появился так внезапно, и даже не меня не заметил. Обычный рожанин, который оказался братом моего лучшего друга. Ты не знал, что я и Арман росли вместе в доме Эдлая?
Ты был представлен самому повелителю. И как я волновалась, когда ты упал перед тронным
Рэми стиснул зубы, преодолевая желание не читать дальше.
"Знаю, что беспокоишься, что винишь себя. Не стоит... даже Эдлай пару раз падал на колени перед силой змея, а он привычен к магии повелителя с самого детства."
Бумага задрожала в руках Рэми. Эдлая не прочили в телохранители Мира. И если это в самом деле нормально - падать в обморок перед тронным змеем, то почему Рэми все избегают? Почему никто не пришел сказать - так и должно быть... почему делают из него пустое место? Хотя раньше носились, как с писанной торбой.
Ответ один - Рэми всех разочаровал, но отпускать его все же боятся. Маг, сильный, свободный, опасный, как много раз Рэми это слышал и от принца, и от его телохранителей. А что в Кассии делают с опасными? Потихоньку избавляются...
"Не могу перестать думать о тебе. Может, потому что это любовь? Потому что мы с тобой связаны так же сильно, как ты связан с Миром? Или все ж сильнее? Рэми, что мне думать, как мне быть - ты скажи, прошу тебя! Если я навязываюсь, если не мила тебе больше - так и скажи, я пойму... или ты сомневаешься, что я могу тебя понять?
Не сомневайся. Я даже умру, чтобы ты был счастлив. Вырву из себя сердце, вместе с этой любовью, только бы ты улыбался.
А теперь о твоей просьбе.
Ты встретишься с Эланом, как того просил. В той самой таверне, и я уже получила согласие жениха. Только я ничего не понимаю. Не понимаю зачем эти тайны, зачем эта маска?
Все ведь изменилось, или нет?
Может, во "все" входит твоя любовь ко мне?
Мой милый, добрый друг. Любимый. Кем ты захочешь, тем и будешь... я жду тебя. Жду молча, жду терпеливо. Только не карай меня больше молчанием. Скажи, как есть. Умоляю!
Аланна."
Рэми улыбнулся, забывая на время о сказках Жерла. Аланна все еще его любит. И все еще страдает. Но незачем обнадеживать ее раньше времени и давать надежду, пока надежды той нет и у Рэми.
Пальцы Рэми разжались, выпуская письмо на стол. Принцесса Кассии. Игрушка в руках Эдлая.
– Аланна, - прошептал он, - что же мне с тобой делать?
Поступает ли он правильно, доверяясь Элану? Может, маг вовсе не на их стороне? Может, и он хочет власти? А шантаж... одно
Рэми встал и подошел к окну. Опять пошел снег, белый и пушистый, кружился он на волнах ветра, ложился на дорожки заснувшего парка...
Все хотят... но этого не достаточно.
Виссавия меняет. Познав сладость единения с кланом никогда уже не захочешь ни чужой страны, ни чужой власти...
Рэми был там всего мгновение, во сне, а до сих пор не может забыть ни озера, ни хранительницы, ни текущей по жилам силы. Это была Виссавия. Что же еще?
И Элан не может отказаться от клана.
Потому что клан - это наркотик. Сладостный, пленительный, от которого он, Рэми, отказался с трудом после первой же дозы. Элан там родился. Элан жил кланом.
А Рэми его ненавидел и потому никогда туда не вернется. Как и не вернется к Миру.
Рэми сглотнул и взгляд его остановился на брошенном на столе браслете. Как много теперь у него, Рэми, этих игрушек. И как легко после уроков Урия взять игрушку в ладонь, слегка выпустить силу и начинить ее магией.
– Отдай это Аланне.
Браслет исчез. Маленькая вещичка поможет страсти Аланны притупиться, как помогла когда-то притупиться тоске Рэми. Поможет пережить несколько дней... за которые Рэми разберется... с врагами Армана, и с Виссавией.
Отойдя от окна, Рэми сел за стол и черкнул пару слов на листе бумаги. На этот раз записка написалась с первого раза, и, даже не скрепляя листа печатью, Рэми взял с полки небольшую шкатулку, откинул крышку и вложил туда листик.
Закрыв шкатулку, он потер изображение сокола на боковой стенке и дождался, пока пальцы пронзило теплом, зная, что в этот самый миг записка переместилась в такую же шкатулку, только в другой комнате, в другом доме.
Даже видел внутренним зрением, как вздрагивает стоявший у окна силуэт, как кто-то подходит к столу, достает из шкатулки записку, зажигает светильник и на некоторое время застывает, читая.
А потом опирается левой рукой о стол, берет в правую перо, окунает его в чернильницу и быстро выводит несколько строчек. Машет запиской, ожидая, пока высохнут чернила, кладет ее в шкатулку и закрывает крышку.
И Рэми, улыбнувшись, читает на вернувшимся листке бумаги:
"Я счастлив, что ты помнишь обо мне, мой мальчик. Я буду ждать. И рад, что ты разобрался с моим подарком".
Рэми усмехнулся. Еще бы не разобраться. Он сам делал эти шкатулочки-близнецы, сам начинял их магией. И почти не удивился, когда собственное изделие пришло к нему, как прощальный дар от Гаарса. Учитель, в отличие от Мира и его телохранителей, знал, в чем на самом деле нуждается Рэми. В друзьях и в союзниках.