Лоза Шерена

Алмазная Анна

– Вы всегда лезете в чужие дела? Особенно когда вас не просят?

– Нет, - невозмутимо ответил незнакомец, наливая себе немного наливки.
– Далеко не всегда. Но это - мое дело.

– С чего бы это?

– Я же объяснил. Бранше - мое дело. А он просил вам помочь...

– Не боитесь?

– А, Алисна, - усмехнулся тот.
– Добрая душа, но на язык несдержанна... И...
– незнакомец поддался вперед, переходя на шепот.
– Глупа слегка, да наивна до жути, но то, молодой человек, между нами. Делали бы мы все так, как она хочет,

то давно умерли от голода. Она до сих пор воображает, что повелитель и его верные советники правы, а мы - дураки, которые этого не понимают. Ведь мы идем против воли богов, а за это нам грозит страшная кара.

Рэми усмехнувшись, почувствовал себя немного легче. Он уже не заметил, как Гаарс налил в другую чашу немного отвара из кувшина и передал чашу через стол гостю, продолжив:

– Нет, я не боюсь. Я в любой момент могу отойти в сторону и сдать вас дозору - в конце концов, я не маг и мог не заметить вашей метки. Или не различить ее, а вы, такой коварный, обманули простого труженика, сказав, что это - отличие вашего высокого рода. Но делать я этого не стану, если вы будете играть по нашим правилам.

– Вы мне угрожаете?
– изумился Рэми.

– Нет, - быстро ответил Граас.
– Но вы, что бы вы не говорили, пришли сюда за помощью. И я объясняю, что я потребую за эту помощь. В конце концов, это не так уж и много...

– Чего же вы ходите?

– Верности... Молчания, где это необходимо...

– Это само собой разумеется, если мы будем жить в одном доме, - Рэми пригубил из поданной чаши.
– Чего еще?

– Вы должны войти в мой род, - Рэми вздрогнул, когда тон мужчины неожиданно ожесточился, из легкого, осторожного, вдруг став жестко-деловым.
– Добровольно. С такими знаками, что вы имеете сейчас, я за вас отвечать отказываюсь.

Рэми оторопел, сглотнул, и продолжил лишь после долгой паузы:

– Я подумаю. Это... слишком важное решение... сейчас...

– Понимаю. И не тороплю. Понимаю, что вы устали и нуждаетесь в отдыхе. Ваша бледность ведь не случайность, не так ли? И обычно вы так не выглядите? Вас лихорадит, друг мой. В таком состоянии принимать важные решения - глупость. А требовать принятия решения - подлость. Но видя ваше сомнение, я все ж закончу. Я отведу вас к одному хорошему человеку, который снимет лишние завитушки со знаков вашего рода. С моей защитой он сделает это в долг, но будьте осторожнее - этот человек долгов не прощает. Я сделаю это вне зависимости от того, согласитесь ли вы на мое предложение или нет. Это будет вам наградой за помощь Бранше.

Однако если вы хотите оставаться в моем доме и дальше, если вы хотите моего покровительства, вы должны войти в мой род. Увы, но это мое окончательное решение. Вы в состоянии его понять?

Рэми кивнул.

– Вот и отлично. А теперь вы встанете и пойдете со мной. Доверитесь ли вы мне? Выдержите еще немного?

– У меня нет выбора, - вздохнул Рэми, устало потирая виски.
– Вы прекрасно понимаете, что сейчас мне деться некуда.

– Понимаю, - кивнул Гаарс раньше, чем Рэми

понял, что сказал...
– И потому вы поживете до выздоровления у меня. Живу я не один, но моя сестра не Алисна - она не будет вас мучить долгими нравоучениями. Еды у нас хватит на всех - мой род не настолько беден, чтобы несколько дней не суметь прокормить гостя, так что обременять меня вы не будете. За это время вы успокоитесь, отдохнете, осмотритесь, решите свою проблему со знаками рода и примите решение. А потом мы поговорим. Собирайтесь, Рэми. Не будем более нервировать Алисну - она и так многое пережила.

– Сомневаюсь, что я смогу показаться на улице, - покачал головой Рэми.
– Алисна сказала, что меня ищут.

– Алисна, как всегда, преувеличивает. Вас ищет только Арман, да и то осторожно, почти тайно. Я понимаю, что это странно и попахивает личными счетами со старшим, но спрашивать вас не буду. Захотите - сами расскажите. Не захотите - дело ваше. Уберечь вас сил у меня хватит. Натяните капюшон пониже, не подавайте виду, что боитесь, и все обойдется - идти до моего дома недалеко, а там вы будете в безопасности. Коня пока оставим здесь. Его точно никто не ищет... что, вообще-то, странно... конь-то необычный...

Добраться до дома Гаарса оказалось делом нелегким. Рэми чувствовал, что слабеет с каждым шагом, голова кружилась, в горле невыносимо пересохло, а съеденное просилось наружу. Когда Рэми в очередной раз оступился, Гаарс обернулся, явно намериваясь его поддержать, но Рэми лишь отшатнулся:

– Все хорошо.

– Горды вы, молодой человек, - с легким укором заметил Гаарс.
– По мне - так излишне горды для рожанина. Но то дело ваше, меня интересует другое - дойдете?

– Дойду, - прошипел Рэми, выпрямляясь.

Дойдет, хоть и расплывается перед глазами, хоть и тошнит от горьковатого запаха пижмы, хоть и дается каждый шаг с трудом. Но дойдет... сам дойдет...

Когда они добрались до увитого ежевичником забора, Гаарс открыл замысловатым ключом калитку и пропустил Рэми внутрь. За калиткой оказался садик, усаженный бархатцами и настурциями, с небольшими яблоньками у забора и низкой вишней у крыльца. Без той тягучей тишины, что была во дворе Алисны, да и не могло быть тишины рядом с розовощеким мальчонкой, что сбежал по ступенькам и с громким визгом бросился Гаарсу на шею:

– Мама, мама, дядя плиехал!

Семья, подумалось Рэми. Теплая, искренняя, полная любви, в которой Рэми был лишним. Да только не совсем. Гаарс, хоть мальчонку и обнимал, а все посматривал с тревогой на гостя. Да и не особо уже Рэми притворялся: опирался о борт колодца, чувствуя себя все хуже и хуже.

Сказать Гаарсу, что ему плохо, или еще немного подождать?

– Чего кричишь?
– прервал размышления громкий смех, и Рэми еще успел заметить, как по лестнице спустилась, вернее, скатилась полноватая рожанка лет так тридцати.
– День не видел, а как встречает. Аж завидно. Как я домой приду, так только - мама что принесла вкусненького? А как дядя, так сразу на шею!