Ложь и вороны
Шрифт:
Еве оставалось только гадать, откуда бы господин Квинт, терци-префект, бывший военный, мог знать тайны этого древнего и опасного искусства. В любой военной Школе давались лишь азы приготовления и использования ядов. Ученики изучали ядовитые растения и пробовали сами составить несколько видов смесей. Но применение таких веществ у воинов обычно было не в почете, да и большинство компонентов было невозможно найти в Целестии, так что добрая половина информации пропускалась мимо ушей. Главное, что молодые воины обязаны усвоить - это как вовремя определить, что тебя пытаются отравить, и какое применить противоядие.
–
– Так мы не пропустим появление посланника и в то же время не будем создавать здесь толпу и привлекать излишнее внимание.
– Верно, - кивнул Аристарк.
Так и проходило время. Один из троих обязательно сидел в таверне и следил за дверью, остальные занимались в комнатах своими делами. Ева трудились над мечами: вытравливала узор на клинке и украшала гарду, а когда приходил ее черед дежурить, читала книги за чашкой чая или кофе.
Часы проходили в томительном ожидании. Все готовы были сорваться с места по первому сигналу, свое оружие всегда носили при себе и коричневые плащи из толстого грубого сукна - как у большинства бедняков - тоже держали рядом. Но пока все было тихо.
Прошел день, другой. На третий день, когда время близилось к обеду, Лавина непривычно быстро ворвалась в двери гостиницы, с трудом переводя дыхание. Ее вид говорил сам за себя: пора.
Собрав всех внизу, Лавина описала внешность и одежду троих преступников и без сил рухнула на стул, а остальные поспешили занять свои места в Лисьем квартале.
Шли пешком, не обращая внимания на дождь - плащи хорошо защищали от влаги и холодного ветра. В условленном месте разошлись, кивнули друг другу на удачу. Ева подошла ко входу в подвал, облокотилась на кирпичную облезлую стену и попыталась сделать как можно более непринужденный вид. Она внимательно следила за чердачным окном напротив. Там должна была загореться свеча, когда один из интересующих их мужчин покинет здание. Дальнейшие действия Евы зависели от того, в каком направлении пойдет мужчина.
В такую мерзкую погоду горожан на улицах было не так много. Они хмуро проходили мимо, то и дело забавно перемахивая через лужи, в надвинутых на самые глаза капюшонах и шляпах, смотрели себе под ноги и совсем не обращали внимание на что-то другое. Это было только на руку Еве и остальным: никто ничего не заметит.
Прошло время, люди разного возраста и пола то выходили из дверей дома, морщась под дождем, то спешно перескакивали через огромную лужу внутрь с немалым облегчением.
Вода уже начала просачиваться девушке под воротник, мерзли ноги в промокших сапогах. Знака пока еще не было. Она ждала, время от времени переступая с ноги на ногу или согревая дыханием замерзшие руки. Мысли в этот момент были только об одном: не пропустить сигнал, не пропустить нужного человека.
В чердачном окне загорелся свет. Ева с замиранием сердца стала ждать, что будет дальше, какую дорогу выберет человек. Он быстро посмотрел по сторонам и пошел вглубь квартала. Значит, это цель Аристарка. Он сидел на лестнице с противоположной стороны дороги. Он сгорбился и втянул голову в плечи, так что его лицо полностью скрывалось под тенью капюшона. Девушка махнула ему рукой, как и было условлено, и несколько секунд спустя Аристарк неторопливо спустился со ступенек
Еще как минимум минут пять ничего не происходило, но вот в дверях показался еще один мужчина, а окно снова осветилось. На этот раз мужчина быстрым шагом удалился в направлении соседнего квартала, мимо арки, где его ждал Киней.
Итак, двое вышли, осталось поймать последний сигнал.
Время тянулось невыносимо медленно, и Ева коротала его, яростно растирая холодные руки друг об дружку. Наконец, полвека спустя, в окне появилась свечка. Высокий мужчина в ничем не примечательной одежде вышел из подвала и слился с людским потоком, следующим к периферии Лисьего квартала. Опытный глаз сразу приметил хорошо скрытый под его плащом меч, насчет остального оружия судить пока было сложно, но, надо думать, пару кинжалов в сапогах или рукаве он припрятал.
Ева незаметно последовала за мужчиной, держась на небольшом удалении от него, но не увеличивая расстояние. Пока что он шел прямо, опустив низко голову и держа руки в карманах плаща. За несколько домов до постоялого двора мужчина свернул влево, прошел через дворик между домами, обогнул трехэтажный дом и повернул направо.
«Сейчас», - сказала себе Ева и нащупала рукоятку меча под плащом.
Это было подходящее место. С четырех сторон проулок окружали дома, узкая дорожка зигзагом извивалась между ними, а все двери, ведущие в дома поблизости, располагались с другой их стороны.
Девушка приблизилась к своей цели, а он, почувствовав неладное, быстро обернулся, откинул полу плаща и выхватил из ножен меч. Ева без промедления подскочила к нему, нацеливая свои удары на руки и ноги противника. Мужчина успешно отразил несколько первых ударов, затем отскочил в сторону.
– Кто ты и что тебе нужно?
– раздался сквозь шум дождя его суровый и слегка растерянный голос.
Ева не удостоила его ответом. Она ловко, с необыкновенной быстротой нанесла еще серию ударов, и один из них как раз пришелся на бедро противника. Острое лезвие полоснуло по мягкой ткани, и вокруг неглубокой раны тут же образовалось темное пятно. Мужчина еще несколько секунд держался на ногах и пытался справиться с непослушным мечом, дрожащим в его руке, но вскоре черный глаз сделал свое дело. Меч выпал из его отяжелевших рук, тело опустилось на колени. Мужчина непонимающе вращал глазами и рывками глотал воздух, пока через пару секунд его полностью не охватило оцепенение. Он последний раз резко вдохнул, потерял сознание и упал при этом на мокрый камень мостовой, наверняка разбив себе нос.
Сложно было это признавать, но Ева чувствовала прилив энергии и гордость за свою работу. Ей понравилась охота.
Девушка убрала меч в ножны, подошла к поверженному противнику и пощупала его пульс на сонной артерии. Затем перевернула мужчину на спину. Ей даже было немного жаль его: несложно догадаться, какими методами пользуются дознаватели, чтобы разговорить своих пленников. Жизнь его будет недолгой и безрадостной. Но природное чувство сострадания к ближним своим перекрывалось более сильным ощущением: азарт, а также чувством выполненного долга. Если в стране готовится переворот, а она имеет возможность помешать его осуществлению, то она обязана это сделать. И уже не важно, испытывает она при этом удовольствие или нет.