Ложь и вороны
Шрифт:
– Да, господин Констанс. Ясно?
Ева проглотила кровавую слюну и из последних сил выдавила из себя:
– Да, господин Констанс.
Получилось хрипло и еле слышно, но хозяин остался доволен. Он мерзко скривился в подобии улыбки, занял свое место на кресле и дальше продолжил беседу более-менее спокойным тоном.
– Так-то лучше, Эдельвейс. Я же предупреждал тебя. Нужно было слушаться меня, тогда ничего этого мне не пришлось бы делать. Почему так сложно по-хорошему выполнять правила?
Судя по всему, это был риторический вопрос.
– Итак, мы с тобой вернулись к началу. У нас есть
– Да, господин Констанс.
– Хорошо, правильно. Вот видишь, нет ничего сложного. Можешь же, когда хочешь.
– Констанс удовлетворенно погладил свой гладко выбритый подбородок.
– Поэтому, Эдельвейс, завтра ты делаешь - что?
– идешь на тренировку вместе со своим блоком и потом вместе со всеми идешь на общественные работы. А!
– Он внезапно что-то вспомнил и весь как-то сразу приободрился.
– Завтра ведь у нас представление! Это очень хорошо, замечательно! Я придумал кое-что интересное, - загадочно и в предвкушении произнес он.
– Так что ты можешь прийти посмотреть, но в назначенное время обязательно явиться на работы. Я надеюсь, впредь ты будешь следовать правилам и не создашь мне неудобств, да и себе тоже. Подумай, кому ты сделаешь хуже!
– Он многозначительно поднял вверх указательный палец.
– Твоя соседка может рассказать тебе, что бывает с непослушными девочками. Уж она-то знает об этом не понаслышке.
Констанс лукаво подмигнул и выдержал паузу, прежде чем завершить свою речь.
– Раз мы друг друга поняли и пришли к согласию, что и было целью нашей беседы, я могу со спокойной душой отпустить тебя. Советую тебе завтра посмотреть представление, это будет увлекательно и поучительно, если ты умеешь учиться на чужих ошибках. Все, можешь идти.
Девушка поднялась на ноги с пола, где сидела на протяжении всей беседы, развернулась и только собралась выйти, как хозяин за ее спиной выразительно кашлянул.
– До свидания, господин Констанс, - хрипло выдавила из себя Ева, стараясь при этом не вытошнить весь обед от омерзения к себе за то, что сдалась так быстро, и от омерзения к этому человеку за все остальное.
За дверью ее ждали охрана и секретарь, которые уже явно изнывали от скуки и при ее появлении сразу оживились.
– Вы, - обратился Констанс к стражами, - проводите девушку до ее комнаты. А ты можешь продолжить работу.
Последнее предназначалось секретарю, и он тут же занял свое место за столом с кипами бумаг и книг. Стражи взяли девушку под локти больше для вида, чем для дела, ведь идти она теперь собиралась сама.
– Сначала отведите ее в купальню!
– выкрикнул напоследок Констанс, и стражи ему хором ответили:
– Да, господин.
Купальня?
– Ева была рада это слышать, но тут же устыдила себя за мимолетный порыв. С каких пор она должна радоваться тому, что у людей принято в порядке вещей и чего их здесь бессовестно лишают?
Нарцисс сказала, что им положено мыться один раз в день. С практической точки зрения это могло бы происходить после тренировки, но кто знает, как оно на самом деле. Как здесь происходит смена одежды, где взять полотенце, общее или отдельное помещение у мужчин и женщин?
– задавалась вопросами Ева по дороге.
Тем временем
Наконец стражи остановились у одной из дверей справа, которая на удивление оказалась открытой. За ней было безликое помещение с деревянными скамьями по периметру и еще одна дверь. Комната тускло освещалась огнями настенных фонарей, и это желтое мерцание играло тенями на скучающих лицах стражей, когда Ева озадаченно обернулась к ним. Один из них опустился на ближайшую лавку, а другой указал на дверь.
– Тебе туда. Или хочешь, чтобы мы пошли с тобой?
Он усмехнулся и присоединился к своему товарищу.
– Мне нужно полотенце и сменная одежда.
– Полотенце там есть, общее. А одежда… - Он переглянулся с другим стражником, тот пожал плечами.
– Может, завтра, может, через месяц.
Ева еще собиралась спросить, женское это помещение или общее, но решила, что скоро выяснит это сама. Она осторожно вошла в дверь и огляделась. Это было довольно большое помещение с бассейном в центре зала и деревянным настилом сбоку, где стояло несколько ведер и огромный котел, над которым клубился пар. Освещение здесь было такое же тусклое, как и в предбаннике, зато намного теплее. Поискав глазами полотенце, девушка обнаружила лишь пять кусков ткани неопределенного цвета, развешанных на крючках над скамьями. Утешала только мысль, что она здесь одна.
Ева обреченно вздохнула и сняла с себя пыльную одежду, отряхнула ее и сложила в стопочку, после чего оглядела внимательно свое тощее тело. Состояние плачевное. На боках, ребрах и груди кровоподтеки и синяки, на руках и ногах ссадины и следы чужих пальцев. Страшно представить, что творилось с лицом. Нужно срочно смыть с себя всю эту пакость, и тогда станет гораздо легче.
Вода в бассейне была прохладной, а на вид как будто ее не меняли уже неделю. Как и те самые «общие полотенца». Девушка заглянула и в котел. Там вода внушала гораздо большее доверие, но была слишком горячей. Нужно было разбавлять ее водой из бочки, которая стояла тут же неподалеку. Условия, конечно, не сказочные, но лучше чем ничего.
Первое ведро воды показалось блаженством, и вскоре дело пошло хорошо: Ева устроилась на деревянном настиле и усердно очищала свою кожу от слоя грязи и засохшей крови. От горячей воды ее кожа из бледно-серого приобрела розоватый оттенок, а ноющие мышцы получили возможность расслабиться. Но длились минуты блаженства недолго. Охранник заглянул в дверь и выкрикнул:
– Давай заканчивай!
Волей-неволей пришлось отставить ведро в сторону. Посложнее оказалось заставить себя не думать о том, сколько людей уже вытирались этими полотенцами. Ева выбрала то, что на вид почище и посуше, брезгливо прошлась им по телу, оделась и вышла. Одежда практически сразу впитала в себя остатки влаги с тела и вкупе с каплями с волос майка намокла полностью и частично штаны. Босые ноги оставляли дорожку мокрых следов. Солдаты провели девушку до камеры на этот раз без рукоприкладства.