Ложь и вороны
Шрифт:
Зал понемногу заполнялся зрителями. Тут же между рядами засеменили официанты с подносами напитков и закусок, букмекеры объявляли участников и принимали ставки. Это было крайне неприятно - участвовать в кровавом представлении ради забавы знати. Его не пугала мысль об убийстве, Рагенбер не хотел растрачивать свой талант на это убожество. Но, если план Евы удастся, он с куда большим удовольствием примется за тех, кто виновен в его заключении. Он без малейшего сожаления вырежет всю семью Квинта Лат Регул, а затем вернется на службу к главнокомандующему.
Толпа постепенно затихла, и Рагенбер заметил вышедшего на балкон арбитра. В ложе позади него в зеленую и черную полоску халате и тюрбане расположился дрессировщик воронов, а рядом… Место хозяина пустовало. Констанс еще никогда не пропускал свои шоу.
– Дамы и господа, - азартно и с придыханием начал арбитр, - приветствуем вас всех в Вороньем Гнезде! Сегодня нас ждет много интересного, захватывающего, интригующего! Так что прошу вас, не стесняйтесь, угощайтесь напитками, отдыхайте! Уверен, вы сегодня хорошо проведете время! Мы начинаем!
Зрители на трибунах разразились аплодисментами. В этом шуме никто не заметил, как открылась задняя дверь в комнату ожидания. Те, кто обернулся на звук, начали охать и толкать друг друга локтями, и когда все десятеро повернулись к вошедшему, нестройным хором, кто во что горазд, поприветствовали господина Констанса. Он был сегодня в обычном меховом жилете без рукавов, застегнутом на груди на одну пуговицу, и совершенно точно в плохом настроении. Он не обратил на остальных мужчин никакого внимания и подошел сразу к Рагенберу.
«Что ему надо?»
В этот момент в его голове успели промелькнуть все возможные варианты, начиная с того, о чем тайно шепчутся мужчины: о пристрастияхКонстанса к некоторым заключенным.
Констанс почти нежно схватил его за плечо, наклонился к самому уху и приказным тоном проговорил:
– Смерч, мой хороший, ты обязательно должен сегодня победить. Любой ценой, понял? Награда будет соответствующая. Думаю, для тебя это не составит труда. Ты же умница. Не подведи меня.
Не дожидаясь ответа, Констанс отпустил его плечо и поспешил прочь. Растерялись все, не только Рагенбер. С чего бы ему просить победить, если он и так не собирался проигрывать? Мужчины пожали плечами, одарили его сочувствующими взглядами и снова повернулись к арене. За это время арбитр успел представить первых участников. Рагенбер устроился поудобнее на своей скамье и приготовился к полусознательному наблюдению за поединками.
Прошло три или четыре скучных, похожих один на другой боя, прежде чем он услышал имя Евы. Она вышла к центру арены, гордая, блистательная. Она едва заметно повернула голову, оглядев зал. Это движение мог заметить только Рагенбер. Ну, возможно, еще Нарцисс. Ева, видимо, не обнаружила в зале того, кого искала.
Она выпрямилась, ожидая своего соперника. Арбитр под приветственные возгласы толпы назвал… его имя.
Не может быть…
Рагенбер как во сне поднялся со своего места, но дальше идти не мог. Двое стражей с ругательствами выставили его на арену, и он медленно, на ватных ногах, побрел к центру.
К Еве.
При этом девушка тоже на несколько коротких мгновений лишилась самообладания. На лице проступило выражение глубочайшего шока и скорби. Она к ее чести быстро взяла себя в руки и отрешенно следила за его приближением.
«Только не Ева», - повторял про себя Рагенбер. Это конец. Им обоим в любом случае не выйти отсюда живыми, один из них обречен. Ева обречена. Как подло поступил Квинт, или Констанс, или кто бы там ни был.
Толпа, казалось, не замечала его душевных терзаний, а его медленные движения приняла за так и надо.
Но Ева… Она поняла.
Они подошли друг к другу достаточно близко, подняли мечи наизготовку, но ни один не решался атаковать первым. Они закружили не приближаясь.
Ева. Бедная девочка. Столько всего выпало на еедолю. И теперь этот бой. Она ни разу так и не смогла победить Рагенбера на тренировочной площадке. Может быть, именно поэтому выбрали его, чтобы покончить с ней? Или потому, что он был сильнейшим? Или, может, это очередная хитрость Квинта, чтобы заставить Еву страдать? Они слишком много времени проводили вместе, и это стало заметно? Несправедливо.
Краем глаза он заметил на балконе движение. Дрессировщик воронов подошел к перилам и преспокойно начал постукивать по ним пальцами. Больше медлить нельзя, иначе они рискуют умереть вместе. Ева тоже это заметила. Она выдохнула и произнесла с печальной улыбкой:
– Что ж, удачи. Повеселимся в последний раз.
Ева вышла на ринг, украдкой оглядывая зрительный зал. Нет, сегодня его здесь не было. Это слегка разочаровало девушку, так как издеваться и запугивать его издалека - это все, что она пока могла. Но когда объявили ее противника, ее сердце просто упало.
Ей не победить. Даже и сама мысль о том, что придется всерьез сражаться с человеком, который почти стал ей другом… Но особенно мерзко было оттого, что все происходит по прихоти избалованного властолюбивого сукина сына.
Рагенбер медленно подошел к ней, и на его лице на несколько секунд появилось такое же беспомощное, испуганное выражение.
«Он убьет меня без особого желания, а потом будет сожалеть», - Ева подумала и тут же усмехнулась своей мысли. Сейчас не время для подобного.
С мечами наизготовку они закружили. Никто не решался нападать первым. Это уже перешло все мыслимые и немыслимые пределы. Больше медлить нельзя. Рагенбер тоже это видел. На хозяйском балконе вперед вышел Хаким, показывая всем своим видом, что в любой момент готов призвать своих птиц. Чуть дальше в глубине балкона вернулся на свое место Констанс, а за его спиной маячила знакомая фигура.
По спине Евы пробежали мурашки, как и в тот раз. Квинт. Он все же пришел. Он все подстроил. Эта тварь… Он ждет, что она умрет сегодня.