Ложь и вороны
Шрифт:
Он был настолько наивен, что с легкостью поверил ее словам. Айрон - бывший военный, и худо-бедно умел размахивать мечом и секирой. А раздражающей чертой в нем была любовь к разговорам о вере. В каждом событии он видел божественный промысел. Дискуссии на эту тему утомляли, так что Ева во время нечастых с ним пересечений старалась сама задавать тему для разговора.
Сегодня она затеяла с ним спарринг лишь для того, чтобы проинструктировать. Пару дней назад Еве удалось-таки добиться нужных звуков из треклятой морковки. Она подошла к окну, тихонько подула в импровизированный свисток,
– Всего здесь сорок солдат, - сказала Ева.
– Откуда ты знаешь? Кажется, что их много больше.
– Из достоверных источников.
На самом деле так ей сказала Хильд: две казармы по двадцать человек. Она сама пересчитывала стражей каждое представление и убедилась в этом. Остальные, те, кого она сначала приняла за стражей, оказались личной охраной гостей.
– По десять человек каждый раз конвоируют блоки, трое стоят возле наружных ворот, четверо следят за коридорами внутри здания, двое во дворе и еще один на смотровой вышке. Таким образом, нам пятерым предстоит иметь дело с теми, что сопровождают наш блок, плюс те двое, что патрулируют двор. Какая-то часть стражей возьмет остальных наших под охрану. Остается, допустим, восемь человек.
– Это… обнадеживает. Вместе мы справимся с ними.
– Главное, - повторила Ева в третий раз за сегодня - сначала для Асперы, затем для Буйвола и сейчас для Айрона, - неожиданно затеять потасовку. Когда сбегутся все стражи, я приманю воронов, и они разберутся с оставшимися, одновременно переключив все внимание на себя. В это время мы захватим фургон с продуктами. Затем останется только перебить троих стражей у выездных ворот. Арбалет есть только у стрелка с наблюдательной вышки, но, когда мы заберемся в фургон, он не сможет им воспользоваться. Когда Хаким пошлет за нами воронов, я перенаправлю их обратно.
Айрон последние несколько минут совсем перестал следить за ходом боя. Он машинально поднимал и опускал посох, не вкладывая никакой силы в удар.
– Все предельно просто. Как только мы все окажемся на улице, я сама подам сигнал. Есть вопросы?
– Никак нет, - он качнул своей лысеющей макушкой.
– Все понятно. Скоро мы все будем на свободе, если такова воля вершителя судеб.
– Помолись ему, и он нам поможет, - без особого энтузиазма посоветовала Ева.
– Нам пора расходиться, чтобы не вызвать подозрений.
Напоследок она выдавила из себя достаточно искреннюю улыбку, кивнула ему, и Айрон кивнул в ответ.
Удивительно, сколько всего можно сделать за четыре часа. Недавно девушка решила освоить новое для себя оружие - двусторонний меч. Он напоминал и посох, и простой меч одновременно, так что управляться с ним оказалось просто, и в бою он представлялся достаточно полезным. Держась за ручку в центре между двумя обоюдоострыми лезвиями, можно было поразить целую толпу с обеих сторон от себя, если правильно вращать оружие.
У Хильд раньше было такое оружие. В результате соединения двух парных мечей навершиями получался двусторонний меч - оружие для массового убийства. Хильд даже однажды использовала его по полной: по приказу Обители Богов уничтожила всех прихожан неугодной секты прямо в их святилище.
После тренировки охрана проводила грязную, вонючую толпу в купальни. Вода и полотенца уже неоднократно использовались, но всем было наплевать.
Хильд и Ева отделились от мужской половины. Они по-прежнему были единственными девушками в блоке. Они опустились в воду и некоторое время молча наслаждались. Хильд не любила долго ждать и каждый раз именно она начинала первой. С тех пор как они стали в некотором роде близки, Хильд, как только они оставались наедине, напоминала об их близости.
Она придвинулась ближе и положила голову подруге на плечо. Еве нравилась еебелая кожа в шрамах и веснушках и ее медные кудри. Когда-то давно она мечтала иметь подобную внешность.
– И это все?
– усмехнулась Ева. – Ты, наконец, наигралась?
– Нет, конечно. Просто ты такая мрачная после смерти Смерча, я думала, ты не в настроении…
– Да ну? Сильно заметно?
– Думаю, только мне.
– Ненавижу, когда все идет не по плану. Смерч стоил гораздо больше тех троих, что сейчас у нас есть.
– Верно. Но мы справимся и вдвоем. А если и не справимся, мне терять нечего. Смысл существовать так еще полгода или год, плясать под чужую дудку и ждать, когда тебя прикончат ради забавы каких-то недалеких болванов.
– О боги, Хильд, что это с тобой? Ты заделалась в философы или тебя укусил Айрон?
– Единственная, кто меня кусал, это ты.
– Ну, что сказать, глупость заразна.
– Вижу, к тебе вернулся оптимистичный настрой. Даже шутить пытаешься.
– И что, получается?
– Да не очень.
– Я так и знала. Работать языком - это по твоей части.
Хильд громко рассмеялась.
– С тобой никогда не бывает скучно.
– Она наклонилась над ней и поцеловала.
– Клянусь, с этим не сравнится даже убийство заклятых врагов.
Пока все шло по плану. После водных процедур их блок на час отправили по камерам. Там девушки разместили в повязках на груди свои инструменты: морковь-свисток и три ножа, заблаговременно позаимствованные с кухни. Один из ножей Хильд собиралась незаметно передать кому-то из товарищей. Ножи были совсем маленькие, чтобы без труда помещались между грудей.
После отдыха десять стражей во главе с Аскимом повели блок через подсобные помещения кухни к выходу во двор. Кухня располагалась на втором этаже, так что продукты перетаскивали вверх по лестнице.
Первым наружу вышел надзиратель. Он закрыл за собой дверь, которую, к тому же, перегородили несколько стражей. Какое-то время они просто стояли и ждали. Во дворе фургон с продуктами проходил проверку на въезде. Кучер на пару с Аскимом развернули фургон задом к входной двери. Только после этого надзиратель открыл дверь и подал знак, что можно разгружать. Двое стражей встали по бокам фургон, остальные распределились на лестнице и в кладовой. Кучер вернулся на свое место. Он закурил трубку, опасливо поглядывая в сторону заключенных.