Ложь во имя любви
Шрифт:
Она припомнила его жестокие слова, произнесенные перед уходом. Ее лицо вспыхнуло, все тело залила краска унижения и бешенства. С каким равнодушием он отнесся к содеянному! Он винил во всем ее самое и к тому же торопился от нее отделаться…
Только сейчас Мариса обратила внимание на зеркала в золотом обрамлении, отражавшие ее со всех сторон. Потупившись, она принялась остервенело накачивать золотой ручкой воду в ванну, с облегчением наблюдая за чистой струей. Когда ванна наполнилась, она отрешенно задумалась, хватит ли у нее отваги утопиться. Именно так ей и следовало поступить: она не хотела возвращаться к цыганам,
От заполнившего ванную пара зеркала покрылись испариной, и Мариса со вздохом погрузилась в воду. Напряженные мышцы почти мгновенно расслабились, в голове прояснилось, мысли потекли легко и плавно. Она была дочерью практичного отца и чувственной матери. Расчетливость и страстность подсказывали ей, что она лишилась самого дорогого.
Тем не менее Мариса не утопилась. Спустя три дня она впервые увидела старый порт под названием Кадис. У моря сгрудились беленые домики и древние крепости, построенные на страх пиратским рейдам. Благодаря свежему бризу корабли, стоявшие на якоре в просторной гавани, величаво покачивались на волнах.
Утлая лодчонка доставила их на борт длинной шхуны с благородными очертаниями, стоявшей у самого входа в гавань.
– Видишь корму? Она не квадратная, а заостренная, – гордо объяснял Дональд. – Балтиморский клипер! Мало оснастки, небольшая команда, а какова скорость!
Мариса, с любопытством задравшая голову, ожидала увидеть на мачте пиратский флаг с черепом и скрещенными костями, но вместо этого узрела флаг, какого никогда прежде не видела, – красные полосы на белом фоне и синий квадрат с серебряными звездочками в углу. Флаг юной республики – Соединенных Штатов Америки.
– Капитан еще не прибыл на борт, – облегченно проговорил Дональд, подсаживая ее на веревочную лестницу, сброшенную в лодку с борта шхуны. – Теперь для тебя главное – не попадаться ему на глаза, как я тебя учил. Не забывай, что теперь ты – юнга. Я скажу матросам, что ты говоришь только по-испански, и тебе не станут задавать лишних вопросов.
Он поспешно провел ее в крохотную каюту с двумя койками и миниатюрным иллюминатором и шепотом наказал никуда не выходить, пока за ней не придут. Бедняга определенно раскаивался, что притащил ее на корабль; Мариса укоряла и стыдила себя за то, что воспользовалась его добротой. Она добилась своего почти шантажом, стоило ему упомянуть, что они поплывут во Францию.
Франция! Ведь там у нее родня! Она сбежала из монастыря к цыганам как раз потому, что хотела попасть во Францию. Во Франции она найдет себе защиту и кров.
Цыгане уже успели покинуть Севилью, к тому же у Дональда имелись собственные соображения насчет того, возвращать ли им Марису. В отличие от своего капитана он был человеком совестливым. Он не мог бросить беззащитное существо на произвол судьбы. Когда во время очередного приступа отчаяния и гнева она остригла свои роскошные волосы, он сдался окончательно, хотя и не без опасений. Дальше все было просто: ее малый рост и мальчишеская худоба сами собой натолкнули на мысль представить ее юношей и протащить на борт «Челленджера» как нового члена команды. Плавание во Францию должно было продлиться не более недели; если она проявит осторожность, то, возможно, все сойдет гладко.
Мариса вспоминала серые глаза капитана, трепеща от страха и стараясь не думать о последствиях возможного разоблачения. Только бы не попадаться ему на глаза! Дональд предлагал ей симулировать морскую болезнь, что могло принести свои плоды. Ей внезапно вспомнился сон о том, как ее заставляют пройти по досточке, и она опять задрожала.
С палубы донеслись голоса и разнообразные шумы. Что он вообще собой представляет, этот чужестранец с холодным взглядом, надругавшийся над ней и приказавший слуге побыстрее от нее избавиться?
Звался он Домиником Челленджером. Какая непомерная гордыня – назвать судно собственным именем! Или все произошло наоборот? По этому поводу Дональд отделывался уклончивым бурчанием, хотя пространно описывал многие их приключения. В свое время они с капитаном служили простыми матросами на английском военном судне, а потом сбежали, уплыв на захваченном французском корабле. Сами англичане, несомненно, назвали бы это мятежом. Теперь «капитан», как именовал его Дональд, командовал американским капером – быстроходной шхуной с наклонными мачтами, грозой всех кораблей. Это был пиратский корабль, под каким бы флагом он ни выходил в море и даже невзирая на то, что именно на нем в Испанию прибыл новый американский посол.
– Что-то тут, конечно, нечисто, но мне не полагается об этом спрашивать, – признался Дональд. – В Вашингтоне у нас было немало встреч, один раз даже с самим президентом! Но учти, если ты хоть кому-нибудь проболтаешься, то тебе несдобровать: капитану не нужны лишние уши!
Она мечтала об одном – добраться до Франции и найти там тетушку, а возможно, и крестную. Ходили слухи, что при консульстве во Франции вновь стало спокойно; недавно она узнала о подписании мирного договора с Англией, названного Амьенским. Париж стал, наверное, таким же веселым городом, каким был до революции. В таком городе она сумеет затеряться или, наоборот, обрести себя, если снова не окажется в лапах капитана Челленджера.
Опасность быть разоблаченной заставила Марису припомнить все наставления; затравленно оглядев каюту, она улеглась на одну из узких жестких коек и натянула на себя бурое одеяло. Голове было очень легко без длинных роскошных волос. Через несколько минут она увидела свое отражение в иллюминаторе и вздрогнула: она действительно очень походила на мальчишку; на лице выделялись одни глаза, а худая фигурка была лишена женственности, которой так гордилась Бланка. В деревенских обносках в ней никто не сумел бы угадать женщину.
Корабль стал сильно раскачиваться, на палубе закричали еще сильнее и поднялась беготня. Вспомнив, что за весь день она съела кусок черствого хлеба и ломоть козьего сыра, Мариса судорожно проглотила слюну и крепко зажмурилась. Возможно, ей даже не придется разыгрывать морскую болезнь… Ее уже немного подташнивало, голова шла кругом; спина покрылась холодным потом, хотя в каюте нечем было дышать. Видимо, она сошла с ума, раз принудила добряка Дональда согласиться на это безумство! Мариса уже не чаяла когда-нибудь ощутить под ногами твердую почву. Она совсем по-детски подтянула колени к подбородку, свернувшись калачиком, и стала молиться, чтобы поскорее прошло отвратительное ощущение внутри.