Ложь
Шрифт:
Ответ Вольфганга Бластинга явно не понравился ему, потому что он стал протестовать:
– Фрау Тренклер не сможет это сделать, она сама едва держится на ногах. И Харденберг тоже нуждается в помощи. У него сломано несколько ребер.
Он снова выслушал ответ Вольфганга, поглядывая на Сюзанну со смущенной ухмылкой. Наконец он опять передал ей мобильный телефон:
– Бластинг хочет вам что-то сказать.
– Послушай, Надя, – сказал Вольфганг Бластинг, – ребята помогут тебе усадить фрау Бартель и Харденберга в машину.
– Они полицейские?
– Это люди из моего отдела. Ты отвезешь обоих пострадавших в ближайшую больницу.
– Почему
– Надя, я что, обязан тебе это объяснять? Делай то, что я тебе говорю. Харденберг должен рассказать врачам, что на них кто-то напал во время вечерней прогулки. Что-то в этом роде. Он что-нибудь придумает.
– Я хочу уйти отсюда.
– Надя! – твердо сказал Вольфганг Бластинг. – Возьми себя в руки, черт побери! До сих пор у тебя были крепкие нервы. Только человек с крепкими нервами мог дать Михаэлю водяной пистолет. Его чуть удар не хватил, когда он заметил, что у него в руке. Но вы оба были великолепны. Так что ты и с этим справишься. Теперь передай трубку Шнайдеру.
Шнайдер сказал Вольфгангу, что может сам доставить Харденберга и фрау Бартель в ближайшую больницу. Вольфганг Бластинг был против. Шнайдер смирился, закончил беседу и объяснил своим коллегам, что шеф нуждается в них, чтобы закончить дело. Затем он обратился к Сюзанне, похвалил ее за смелость и выдержку, а в конце передал ей приказ Бластинга:
– Я буду сопровождать вас вплоть до клиники. Если появится проблема, сигнальте ближним светом.
Хельга даже не пошевелилась, когда двое мужчин подняли ее с дивана и понесли к гаражу. Харденберг с помощью Шнайдера поднялся на ноги, посмотрел на Сюзанну полным ненависти взглядом и позволил вывести себя на улицу. Мужчины осторожно уложили Хельгу на заднее сиденье темно-синего «мерседеса». Шнайдер помог Харденбергу сесть на место рядом с водителем, сунул в руку Сюзанне ключ зажигания и пошел к зеленому «гольфу» Хельги. Его коллеги отправились на стройплощадку напротив. Очевидно, там находилась их машина.
Когда Сюзанна села за руль, Филипп Харденберг процедил сквозь зубы:
– Если она умрет, тебе тоже не жить.
Сюзанна поняла, что он, как и все остальные, принимает ее за Надю. Филипп Харденберг был вне себя от ярости, говорил без остановки, как будто только и ждал этого момента, и рассказывал ей вещи, которые, пожалуй, не доверил бы никому, кроме Нади.
У Сюзанны хватало мужества ехать позади «гольфа» и слушать Харденберга. Несколько раз ей хотелось остановить Шнайдера световым сигналом, потому что порой ей казалось, что она больше не сможет вынести ни секунды. И в то же время она понимала, что Харденберг не станет повторять эти слова ни перед Шнайдером, ни перед кем-либо другим.
– Во всем виновата твоя проклятая благотворительность, – шипел Харденберг. – Вечно строишь из себя добрую самаритянку. Сначала бедный студент, потом эта идиотка. Я никого не забыл? Ах да, еще был гениальный изобретатель, которого ты облагодетельствовала. Такие людишки на коленях перед тобой готовы ползать, едва им перепадет кусок. Тебе ведь это нравится, правда? Время от времени делаешь добрый поступок и можешь чувствовать себя святой.
В его голосе была боль. И с каждым предложением, которое Харденберг с трудом выдавливал из себя, Сюзанне становилось понятно, что она уже давно должна была быть мертва. Он хотел убрать ее в последнюю среду ноября. По его мнению, это был удобный случай. Имелось не меньше двадцати свидетелей, которые видели, как Цуркойлен напал на Сюзанну в банке. Так что Цуркойлен сразу стал бы главным подозреваемым в ее убийстве.
Он хотел воспользоваться этим шансом и ничего не говорил Наде. После того, как в среду утром Цуркойлен внезапно появился в его офисе и задал несколько странных вопросов, Харденберг вечером отправился на Кеттлерштрассе, но, к сожалению, не смог попасть в квартиру, потому что на двери был поставлен новый замок. Сюзанна вспомнила, что все это время она ждала Надю на Центральном вокзале.
В четверг Надя попросила у него еще два дня. Тогда она сказала, что замена была бы очень кстати, так как в четверг вечером и в пятницу у нее были назначены встречи и поэтому она должна была отсутствовать ночью. О прекрасной, светлой квартире на окраине города и о работе в «Альфо-инвестмент» после рождения ребенка речь, соответственно, не шла.
О беременности Сюзанны Надя, по-видимому, вообще ничего не сказала Харденбергу. Она только обещала ему после своего возвращения в пятницу вечером собственноручно стереть своего двойника с лица земли. Из-за того, что он впутался в это дело, Харденбергу угрожала опасность. Он не поверил обещанию Нади убить Сюзанну. В пятницу вечером, приехав в аэропорт, он не обнаружил там ни Нади, ни «этой Ласко».
– Ты что, предупредила ее? – прошипел он. – Конечно, предупредила. Я больше часа проторчал на стоянке. Потом поехал к ней на квартиру. Там ее тоже не было. На лестнице встретил ее соседа-алкаша, мы с ним повздорили.
Очевидно, Хеллер успел нанести Харденбергу несколько сильных ударов, прежде чем тот его зарезал. Потом телохранителю Цуркойлена было достаточно двух-трех легких ударов, чтобы окончательно сломать Харденбергу ребра. И зачем все это, спрашивается?
Из рассказа Харденберга было понятно, что они с Надей не были любовниками. Речь шла только о деньгах. С того момента, когда Надя сообщила Харденбергу, что у нее есть двойник, он уже не мог думать ни о чем другом. Только о миллионах, которые типы вроде Цуркойлена, имеющие проблемы с законом, доверят предполагаемой Сюзанне Ласко.
Сначала Надя была не в восторге от его планов. Очевидно, пережив в свое время кризис в отношениях с Михаэлем, она больше не хотела рисковать своим браком. Харденберг рассчитывал на то, что «эта Ласко» никогда не узнает, что из-за ее поразительного сходства с Надей были обмануты инвесторы. Дитер был прав: им нужны были только ее документы, а достать их было проще простого. Пойти с новыми фотографиями для паспорта в соответствующее ведомство и заявить, что документы были потеряны.
Но Надя не хотела, чтобы муж что-нибудь заподозрил, если ей придется отсутствовать ночью. Того, что Михаэль будет спать с ее двойником, она не предвидела. Даже в мыслях себе такого представить не могла.
– Я тебе сразу сказал, что с Михаэлем это не сработает. Зачем приводить в свой дом чужую женщину и позволять ей там что-то вынюхивать? Эта дамочка оказалась не настолько глупа, как ты думала вначале. Или ты ей обо всем рассказала в четверг, чтобы убрать меня с дороги? Признавайся. Другое объяснение мне просто не приходит в голову. Ты объединилась с этой бабой, потому что ты жадная. Ты хотела покончить со мной. Я должен был знать, что тебе нельзя доверять, и обо всем догадаться, когда нашел твои письма в ее шкафу.