Ложь
Шрифт:
– Если ты сейчас скажешь, что тебе очень жаль, я с тобой по-другому поговорю.
Казалось, он не сомневался, что ему позвонила именно Надя, и продолжал кричать:
– Я тебя ждал больше часа.
– Извини, – прошептала она. – Меня задержали.
Но он не унимался:
– Что ты говоришь! И у тебя не было пары минут, чтобы поставить меня в известность?
– Рядом не было ни одного телефона, – объяснила она. – А мой мобильный неисправен. Разве я не говорила тебе об этом?
– Нет.
Ответ прозвучал немного спокойнее, однако голос Михаэля не смягчился.
– Если я правильно припоминаю,
«Деметрос»! Кажется, речь шла о ресторане. Сегодня утром, после рассказа о Шредере, испытуемом, пропустившем из-за МТА дозу, ей показалось, что «Деметрос» относится к лабораторным делам.
– Да что там говорить, – продолжал Михаэль, – хороший я получил урок. Уже не в первый раз. Правда, теперь я уверен, что в последний.
Возникла пауза, во время которой в трубке слышалось его прерывистое дыхание. Затем он осведомился:
– Где ты вообще находишься?
– На пути домой, – сказала она и отключила трубку.
У нее не было причин для беспокойства. Возможно, что на Цуркойлена потребовалось больше времени, чем планировала Надя. Задержка могла случиться из-за того, что на этот раз, опасаясь снова понести убытки после неудачи с «Йоко электроник», Цуркойлен потребовал подробного отчета по фирмам, в которые Надя собиралась инвестировать его деньги. Подъезжая к дому, Сюзанна опасалась только одного – что Михаэль начнет длинный, бесконечный спор. А у нее в запасе был только один ответ (так учила ее Надя), и это наверняка доведет его до белого каления.
Видимо, Михаэль услышал шум поднимавшихся ворот гаража. Он ждал ее в прихожей. Едва Сюзанна успела открыть дверь, как он схватил ее за руку и рванул на себя. Через долю секунды его губы прижались к ее губам. Ошеломленная, она даже не пыталась вырваться. Поцелуй был сильным, даже грубым. Чтобы она не смогла уклониться, он схватил ее за затылок. Внезапно, так же неожиданно, как до этого привлек ее к себе, он оттолкнул ее и сказал:
– Твое счастье! Теперь рассказывай, где ты была.
Ее нижняя губа болела. Она потрогала ее кончиком языка и почувствовала припухлость. Вольфганг Бластинг в таких случаях наверняка действовал гуманнее.
Михаэль пошел на кухню, остановился у дверей и повернулся к ней:
– Я жду, Надя. Где ты была?
– У меня поздно вечером была встреча.
Он прислонился к дверному косяку и с недоброй усмешкой спросил:
– Почему ты не попросила Бартель позвонить мне и сообщить об этом?
– Я не догадалась.
– Зато я догадался.
Казалось, его усмешка стала еще более зловещей.
– А теперь можешь угадать с трех раз, что Хельга мне любезно сообщила.
Его ярость действовала ей на нервы. Сюзанна медленно прошла мимо него к холодильнику, взяла бутылку с водой, не решаясь поднять на него глаза. Он стоял, как хищник перед прыжком, готовый в любой момент дать волю рукам.
– Вчера во второй половине дня ты улетела в Женеву, – сказал он. – А вернуться хотела сегодня.
Сюзанне показалось, что пол уходит у нее из-под ног. Бутылка с водой выпала у нее из рук и с громким звоном разлетелась на мелкие части. Сюзанна обеими руками ухватилась за кухонный стол, чтобы не упасть в лужу с осколками.
– Хельга все неправильно поняла, – стала объяснять она. – Филипп должен был полететь в Женеву. Он спросил меня, не смогу ли я его заменить. Но я отказалась.
– С трудом верится, что Хельга могла что-нибудь перепутать, – возразил он. – На этот раз ты могла бы придумать отговорку получше. Женевой я уже сыт по горло. Подведем итоги. Восемнадцатого сентября у твоей матери случился инфаркт. Филипп был настолько любезен, что проинформировал меня – ты, мол, естественно, сразу поехала к ней и не успела предупредить меня. Как выяснилось потом, здоровье твоей матери оказалось прекрасным. Ты должна была предусмотреть, что я могу ей позвонить и все проверить.
Несмотря на ужасную ситуацию, в которой она оказалась, Сюзанна почувствовала облегчение, услышав из его уст подтверждение Надиным словам. Голова перестала кружиться. Сюзанна молчала, а он продолжал перечислять все те отговорки, которые Надя придумывала, чтобы без помех встречаться с Филиппом Харденбергом. Постоянные визиты в Женеву к родителям – то к матери, то к отцу. Свою речь Михаэль закончил словами:
– Тебе ничего не бросается в глаза? Это происходит каждые две недели! Знаешь, как это называется? Периодический запой! Хельга явно не приняла в расчет, что ты могла приехать еще вчера вечером.
Она перестала наконец держаться за стол, но была настолько обессилена, что не рискнула наклониться и собрать осколки с полу. На ватных ногах она подошла к двери, собираясь пройти мимо Михаэля в коридор. Он схватил ее за плечи. Страх, что он может ее ударить, исчез.
– Отпусти меня, – попросила она. – Я хочу спать.
– Ты сможешь пойти спать, когда я узнаю, что случилось. Ты снова пристрастилась к бутылке! Ты что, воображала, что я не замечу этого, если ты будешь пить вне дома? Похоже, ты и впрямь принимаешь меня за идиота. Почему, черт побери? Только потому, что я не танцую под твою дудку?
– Михаэль, пожалуйста, поверь мне, я не пила. У меня был тяжелый день. А завтра мне нужно рано вставать и идти на работу.
– Завтра суббота, – напомнил он.
– Да, но Филипп меня попросил…
Это имя подействовало на него как удар кнута. Он отпустил ее, развернулся и пошел к лестнице. Когда немного позже она тоже пошла наверх, все двери были закрыты. Не было слышно ни звука. В спальне Михаэля не было, в ванной тоже. Несколько минут она безуспешно пыталась найти его будильник, обошла обе гостиные и подошла к комнате, в которой стоял телевизор. Михаэль лежал в наушниках на диване, закрыв глаза. Она робко коснулась его плеча. Он открыл глаза.
– Мне нужен будильник, – сказала она.
Он показал на уши, дав ей понять, что не слышит ее.
– Мне нужен будильник, – громче повторила Сюзанна.
Она начинала злиться. Глупая ситуация. Надя наверняка знала, где находится проклятый будильник. Из-за такого пустяка он может что-то заподозрить. Наконец Михаэль вытащил из левого уха наушник, и в комнате загремела рок-музыка.
– Ты что-то сказала? – прокричал он.
Она крикнула в ответ:
– Я не могу найти будильник!
Он ухмыльнулся: