Ложь
Шрифт:
Том неторопливо вытаскивает из-за пояса пистолет. Одно плавное, грациозное движение, и приклад пистолета ударяется о голову мужчины сбоку. Он падает на пол.
— Давно хотела это сделать, — говорит женщина. — На мой взгляд, ему всегда нравилось причинять женщинам боль. Гнилой человечишка.
И это последняя капля. Я не привыкла ко всем этим угрозам, страху и насилию. В кино, может быть, но не в реальном мире. Кислота подступает к горлу, и я наклоняюсь в сторону, когда меня тошнит. Рвота брызжет мне на ногу, но я слишком напугана, чтобы чувствовать обычное отвращение. Вместо этого я чувствую себя слабой и опустошенной. Как будто могу вырубиться в любой момент.
— Лиса, унеси его отсюда, — приказывает Том спокойным голосом.
— Черт возьми. Ненавижу таскать на себе мертвый груз. — Женщина, Лиса, достает сотовый, большие пальцы двигаются по экрану, посылая кому-то сообщение вместо того, чтобы выполнять приказ. Возможно, она сначала проверяет свои социальные сети. Не знаю. Во всем этом нет никакого смысла.
Том шагает ко мне, его лицо сурово, глаза холодны. Я никогда его не боялась, но сейчас боюсь. Он достает из ниоткуда нож и садится на корточки, чтобы разрезать путы на моих запястьях. Затем он хватает меня за подбородок, осматривая.
Я отталкиваю его, вытираю рот тыльной стороной ладони. Мой мир внезапно перевернулся с ног на голову.
Том — крутой боец, а меня чуть не взорвали и не утопили в воде. Какого черта?
— Том… — выдыхаю я.
Его темные волосы — это искусный беспорядок вместо его обычной, занудной, аккуратной прически. И в нем есть сосредоточенность, решимость. Нет, уверенность. Вот в чем разница между этим человеком и моим бывшим женихом. Он кажется намного выше и сильнее. Готовый покорять народы, браться за что угодно и побеждать.
Святое дерьмо. Кто этот парень?
Потому что это не мой Том. Этого не может быть.
— У тебя голубые глаза, — говорю я.
— Я ношу контактные линзы рядом с тобой.
— Нет. Ты его злобный близнец или что-то в этом роде. — Это имеет смысл. Вроде того. — Да, наверняка так и есть.
— Не говори глупостей, — коротко отвечает он. — Это я, Бетти. Твой жених.
— Я знаю Тома. Он совсем не похож на тебя. Он бы никогда…
Он делает паузу, потом вздыхает.
— Ты видела мои шрамы. Ты их знаешь.
— Я знаю шрамы Тома, но…
Не говоря ни слова, он стягивает футболку через голову. Том всегда был в форме, но в тусклом свете, с пистолетом, засунутым за пояс джинсов, теперь выставленным напоказ, рельефное тело передо мной выглядит твердым и опасным. Однако шрамы действительно есть. Каждый из них. Один на плече. Порез на правом предплечье. Четыре на животе, как маленькое созвездие.
Я качаю головой.
— Том никогда не снимал рубашку на людях. Он слишком застенчив. Мы даже не занимались сексом при включенном свете.
— Стеснялся ущерба от автомобильной аварии, да?
— Да, и шрамов от занятий спортом и операции, когда он был моложе.
— Мне на них наплевать, — вздыхает он. — Просто был слишком велик риск, что кто-нибудь узнает огнестрельные, ножевые и осколочные ранения, если увидит их.
— Том?
— Привет, детка. — Он одаривает меня грустной, как бы раскаивающейся улыбкой. Впервые он выглядит точно так же, как мой Том.
— Что, черт возьми, происходит?
Он молчит. Но его взгляд скользит по мне, осматривая мое избитое лицо, мое израненное тело. Однако он останавливается на моих руках.
— Бетти, где твое кольцо?
— Я… я сняла его. Я ушла от тебя.
Впервые эта страшная альтернативная версия Тома кажется почти удивленной. Даже немного шокированной.
— Ты бросила меня? Почему… — затем он оглядывается через плечо на Лису, которая уносит Паука, перекинув его через плечо, как пожарный. Она явно сильнее, чем кажется. Том наклоняется ближе, его голос хриплый и низкий. — Никому не говори. Ты поняла?
— Что? Но, почему?
— Никому. От этого зависит твоя жизнь.
Вернувшись без Паука, Лиса бредет к нам.
— Все сделано.
— Хорошо, — отвечает Том.
— Конечно, ты сам во всем виноват, — говорит Лиса. — Ты тот, кто хотел белый заборчик и семью для прикрытия. Тьфу.
Том поднимает меня на ноги, и я раскачиваюсь, как во время шторма. Он скользит сильной рукой вокруг моей талии, притягивая меня к своему телу. Я не хочу прикасаться к нему, к этому незнакомцу, который так легко прибегает к насилию. Но мои возможности остаться на ногах и выбраться отсюда ограничены.
— Внутренняя утечка расследуется, — говорит Лиса. — Скоро у нас будет что-то для тебя.
Том просто кивает.
— Что мне сказать Пауку, когда он придет в сознание? — спрашивает Лиса.
— Скажи ему, что если он еще хоть раз прикоснется к моей невесте, то в следующий раз я не буду таким дипломатичным.
Лиса фыркает.
— Неважно. Выздоравливай, Бетти. Без обид, ладно?
Том выталкивает меня оттуда так быстро, как только может.
— Знаю, у тебя есть вопросы.
Какое преуменьшение.
Мы находимся наверху, в одной из многочисленных спален огромного старого дома на ранчо. Наверное, где-то в дебрях одного из каньонов. Соседей не видно. Если не считать Лису, вырубившегося Паука и человека, работающего за массивом компьютеров в большой комнате, помещение кажется пустым. Там есть только основная мебель. Никаких фотографий или сувениров. Ничего, что указывало бы на то, что этот дом жилой.
И все это так сюрреалистично. Я хочу продолжать щипать себя, но мне и так уже достаточно больно. Это напомнило мне: